Война, которой не будет?. Александр Геннадьевич Алдр Саг

там не вздумай воевать, – кричал в трубку бывший сослуживец. – Тут ходят упорные слухи, что хани всех р

      асейских расстреливают, правда, это или нет, советую не проверять. Срочно забирай жену и самое ценное из пожитков и самым скорым образом поближе сюда пробирайся.

      Разговаривая, генерал кивал головой с прижатым к уху «сотиком», в знак согласия с собеседником, словно тот мог увидеть его готовность соглашаться. Только один раз форменная фуражка его отрицательно покачалась, когда сообщил приятель, что приказа о снятии и отходе с обороняемого рубежа будущие пограничные и таможенные офицеры не дождутся. Да и вообще в ближайшие сутки вряд ли дойдет до училища хоть какой-то приказ, не до них сейчас в новой столице.

      – 

      Действуй, как я тебе сказал. Бросай все к чертовой матери и спасай свою не генеральскую уже, а пенсионерскую задницу, – кричала трубка так, что казалась слышно за километр.

      И генерал, прижимая ее плотнее, чтоб не слишком далеко разносились постыдные слова, все кивал головой, соглашаясь со старшим по званию. Но ничего не значило его согласие, потому что смерть неосязаемо была рядом и жирным маркером отметила свои сегодняшние жертвы. Эти вот-вот, а эти чуть погодя.

      Пока генерал разговаривал по телефону, совсем недалеко раздались раскаты канонады. От связистов, неловко прыгая через свежевырытые траншеи, прибежал молоденький лейтенантик и, задыхаясь прокуренной одышкой, доложил: – Какая-то рота обеспечения, которую расположили в учебном лагере погранучилища, сообщила в эфир открытым текстом о том, что подошли и разворачиваются перед ними танки и пушки уйгулов. Еще успели они сказать, что нет у них боеприпасов, как связь на этом прервалась.

      Генерал скорым шагом направился к связистам, но на полпути остановился.

      – 

      Быстро! Общий сбор! Прямо здесь, у дороги.

      Когда курсанты и офицеры бестолково, но торопливо построились, генерал срывающимся голосом объявил тезис приказа о расформировании училища. По сомкнутым рядам прошел ропот. Сняв форменную фуражку с лысеющего седого чела и подняв ее в высоко поднятой руке, с пафосом, который был бы смешон в другой ситуации, он произнес, почти прокричал, чтобы было слышно всем, речь о чести пограничников, всегда первыми встречающих врагов и бьющихся до последнего вздоха. Он сказал о том, что в ближайшее время здесь будут хорошо вооруженные враги, которые вряд ли оставят в живых никого-то из посмевших оказать сопротивление, но и всех остальных, кто в военной форме, ждет незавидная участь. Поэтому кто-то должен остаться здесь вместе с ним на этом рубеже и задержать противника насколько возможно. Седой генерал, даже прослезился и испугался про себя, что останутся все. Но когда прозвучала команда разойтись, и было указано место для построения добровольцев, генерал остался стоять один, с парой заместителей. Остальные курсанты и офицеры, казалось, бесцельно бродили взад-вперед или сбивались в какие-то хаотичные кучки, словно мураши из потревоженного поздней осенью муравейника.

      – 

      Поторопились Вы, батенька, приказ о роспуске зачитать, надо было сперва с нами посоветоваться, придется