Верона. Часть I. Инесса Рафаиловна Давыдова

ухмыляется, замедляет шаг, я пытаюсь вырвать руку, но его пальцы сжимают словно тиски.

      – Да вот, нашел заблудшую овечку. Говорит, ваша студентка. В общежитие ее вчера не разместили, пришлось бродить с ней всю ночь по Москве, чтобы абреки не украли.

      Я шикаю на Руссо. Он просит дать ему направление на заселение. Копошусь в сумке, мама миа, какая же она у меня большая. Руссо уже в нетерпении переминается с ноги на ногу. Я вся вспотела. Руки трясутся. Боже, помоги мне. Наконец нахожу свернутый листок бумаги и протягиваю ему.

      Руссо вручает направление декану, она хмурится еще больше, но, к моему удивлению, готова помочь.

      – Я разберусь, – говорит она Руссо и поворачивается ко мне. – А вы, – ее взгляд падает на мое направление, – Вера Павлова, присоединяйтесь к своей группе, надеюсь, это ваше последнее опоздание.

      Смутившись, я киваю и бросаюсь к двери конференц-зала.

      – А спасибо сказать? – слышу я вслед насмешливый голос Руссо.

      Конечно, я ничего не ответила, но с превеликим удовольствием отколошматила бы его своей бездонной сумкой. Сгорая со стыда, врываюсь в конференц-зал и плюхаюсь на ближайшее кресло. Щеки пылают, моя уверенность спряталась в пятках и навряд ли до вечера оттуда выползет.

      Немного успокоившись, блуждаю взглядом по креслам и разглядываю одногруппников. Многие уже перезнакомились и активно общаются. По одежде и гаджетам сразу видно, кто из какой семьи. Одну треть группы составляют парни. Один из них со светлой копной зачесанных назад волос смотрит на меня с тех пор, как я вошла. У него нежные черты лица, и я бы задержала на нем свое внимание, но острый, пронзительный взгляд холодных глаз заставляет меня отвернуться.

      Группа обсуждает назначенный на двенадцатое октября День первокурсника. Нашей группе нужно подготовить несколько номеров, а студенческий совет выберет из них лучший.

      Мое внимание привлекает девушка с розовыми волосами. Она тоже сидит на последнем ряду, явно игнорируя тему разговора. Ее веки густо подведены черным карандашом, будто она собралась в ночной клуб. Она поправляет волосы, и я вижу на ее запястьях кожаные браслеты с подвесками.

      Дверь хлопает, я оборачиваюсь в надежде увидеть кого-то из наших преподавателей, но это снова Руссо, и я мгновенно вспыхиваю.

      – Детка, с общежитием я все уладил.

      Он присаживается на корточки, теперь наши лица на одном уровне. Меня обдает горячее пряное дыхание. Все оборачиваются и смотрят на нас.

      – С местами там действительно полный бардак, но тебя сегодня разместят…

      – Зачем ты меня при всех унизил? – шиплю на него со злостью.

      Он хмурится. Похоже, не понимает, почему я злюсь.

      – Я тебе, конечно, благодарна. Ты меня подвез, но не нужно было при всех преподавателях так меня позорить. «Заблудшая овечка», «шаталась по Москве», – слезы наполняют глаза, я ищу в сумке платок.

      Почему я при нем все время плачу?

      – Эй, ты чего? – он нежно проводит рукой по щекам. – Ты и есть заблудшая плаксивая овечка.

      Он больно