Вес твоих аргументов. Марина Комарова

не дотягивающем до метра шестидесяти, есть на что посмотреть. А некоторым хотелось и потрогать.

      Например, моему шефу – Загорулину Всеволоду Николаевичу. Явно любитель форм и большой женской харизмы. Особенно такой, как моя. Только вот я как не очень жалую мужчин, который взглядом успевают тебя раздеть, впечатлиться и одеть обратно. Потому как понимают, что финансово такую красоту просто не потянут.

      Радовало, что с коллегами у нас сразу пошло на лад.

      Я мрачно посмотрела на стопку бумаг, возвышающуюся на краю стола. Аккуратную такую, уголок к уголку. Даже сейчас, разъярённая и готовая разорвать собеседника на мелкие кусочки, не позволяю эмоциям взять верх над разумом. И уж тем более появиться беспорядку на столе.

      Могу долго и кропотливо складывать документ к документу, перебирать, делать реестры и… бесконечно бесить тех, кто считает, что идеальный порядок – отсутствие порядка.

      В коллективе меня действительно любили и жаловали. Изначально это распространялось и на Загорулина: тот отнёсся ко мне благодушно и с интересом. Но когда заметил, что сотрудникам я и впрямь по душе, начал исподтишка делать гадости. Мелкие, незначительные, но постепенно накапливающиеся. И «ну вы ж понимаете, это срочно» за полчаса до окончания рабочего дня случалось с завидной регулярностью.

      Меня это начало подбешивать. Так-то я человек добрый, за двадцать восемь лет не успела никого ни засадить, ни покалечить, даже в силу специфики своей профессиональной деятельности. Но… нарываться-то не надо!

      В Пермь я приехала совсем недавно, не успела толком обжиться, перезнакомиться со всеми, в коллектив влиться, а тут такое! Нехорошо.

      Вообще ощущение, что шеф попросту выливает злость, ревнуя к подчинённым. Я не понимаю такого поведения. Личное не должно пересекаться с рабочим. А если тебе не нравится твой… твоя юристка, да ещё и такая… такая роскошная, бери тогда и ищи другую.

      Впрочем, мнение я держу при себе. Другой работы пока не предвидится, а в Перми, с её ценами, после жизни в маленьком южном городке не разгонишься. Особенно приезжей. А тут хоть зарплата позволяет платить за квартиру и относительно неплохо жить.

      В кабинете душно: май вдруг забыл о совсем недавнем похолодании и решил перейти в лето. Вот резко: встал и пошёл!

      Я, конечно, привычная к перепадам, у нас в Херсоне вечно погода непостоянная. Но на Урале, кажется, всё ещё жестче. Я поднялась со стула, провела ладонями по лицу и сделала глубокий вдох. Ну, насколько позволяли лёгкие и грудь четвертого размера.

      Работа есть работа. Нечего раскисать! Подумаешь, задержусь. Не в первый раз. Просто надо окно открыть и кофе сделать. И можно жить дальше. Люблю кофе. Желательно со сливками, сахаром, орешками и… Чем всего больше, тем лучше! Моя дорогая подруга Дианка только морщит нос, заявляя, что я порчу вкус напитка своими «извращениями», но я не согласна. Ведь сладкое вкуснее горького. Однозначно!

      Подойдя к подоконнику, я выглянула на улицу. Внизу цветёт черемуха. И запах просто невероятный. Деревья стоят белые и нарядные. Так посмотришь, и на душе становится радостнее. Кругом яркая сочная зелень, влажный асфальт от недавно прошедшего дождя и белые лепестки. Дома-то уже всё отцвело, а здесь севернее, прохладнее. Вот какая красота кругом. А если перейти на противоположную сторону, то вообще можно попасть в Балатовский парк, где живут чудовищно наглые белки. Людей не боятся, завтракать жаждут и всегда открыты к предложениям.

      Проехала машина, подняв кучу брызг. Девушка в фисташковом пальто, безостановочно ворковавшая по телефону, взвизгнула и отпрыгнула в сторону. Правильно, нечего наряжаться как профурсетка и идти по проезжей части – замурзают! Девушка погрозила кулаком лихачу-водителю. Степенная пожилая пара, выгуливавшая мопса, медленно прошла мимо девушки, увлечённо о чем-то переговариваясь.

      Распахнула окно. Свежий, пахнущий озоном воздух ворвался в кабинет. И тут же в дверь деликатно постучали. Я чуть нахмурилась. Это ещё кто? Загорулин напишет или позвонит, а сотрудники уже расходятся по домам. Кого ещё принесло? Нет покоя бедной и несчастной женщине, оставленной без пироженки к кофе.

      Обернувшись, я крикнула:

      – Да-да?

      Возможно, ошиблись. Бывает же – ломятся, чтобы спросить, как пройти в библиотеку или ещё куда.

      Дверь медленно открылась. На пороге появился Лебедев.

      «Беда не приходит одна», – философски подумала я, оглядывая незваного гостя.

      Как и в прошлый раз, когда я с ней столкнулась, беда выглядит хорошо. Дорого. В костюме идеально по фигуре. Белоснежной рубашке. Галстуке в тон костюму. Туфлях, которые стоят как… Черт его знает. До безумия просто дорого стоят, этот не наденет абы что. Мне таких денег и не снилось. Чтобы купить подошву от его обуви, мне придется продаться в рабство на несколько месяцев.

      – Добрый вечер, Ксения Георгиевна.

      Голос низкий такой, чарующий. Кажется, ещё мгновение, и сорвётся на пробирающую до костей хрипотцу, от которой по коже побегут мурашки.

      – Добрый вечер, Глеб Александрович.

      Получилось