Пиковая дама – червонный валет. Том третий. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

грудь. Шелохни ногой, и колено коснется стройного девичьего бедра. У правой ключицы, там, где начинала свой гордый подъем грудь, у нее темнела соблазнительная родинка. Снежинская, похоже, знала силу этой родинки и теперь была в декольтированном платье.

      Во рту у Алексея пересохло. Чашку мелко лихорадило. Перед глазами плавал туман. Ему вновь отчаянно захотелось схватить ее и прижать к себе крепко, насколько хватит сил, но он сумел удержать чудовищный в своей мощи инстинкт желания. Закусив втянутую мякоть щек, Алексей уткнул взгляд в тусклое серебро переплетов книг, затем глаза скользнули по спасительному роялю, что черным обелиском стоял у балконных дверей, – пустое. Каждый напряженный мускул ощущал ее близость.

      – Еще чаю? – Она положила руку на его плечо.

      – Думаешь? – Голос его стал низким и сиплым.

      – Я всегда думаю! – Барбара с наигранной обиженностью топнула ножкой. – Советую и вам того же.

      – Тогда… конечно, – как под гипнозом, согласился он.

      Снежинская рисованно откинула голову назад и сверху вниз посмотрела на своего гостя.

      – А может быть, вина?

      – Быть может. – Алешка сглотнул застрявший яблоком в горле ком. – Как вам будет угодно…

      – Тогда извольте поскучать в одиночестве. Только не надо поминутно поглядывать на часы, когда клянетесь в верности навек.

      Она опять погрозила пальчиком и отошла: вместе с этим пришло освобождение и к оцепеневшему Кречетову. Он незаметно с облегчением вздохнул, будто сбросил с себя многопудовый груз.

      Барбара задержалась, как рыбка у приманки, перед зеркалом в коридоре. Критически осматривая себя, она ловкими движениями взбила золотистые локоны на висках. С рафинированной манерностью качнула головой, давая должную оценку своей внешности. Расправила плечи, тем самым ярче очертила грудь и с победной улыбкой посмотрела в его сторону.

      – Ах, любезный Алеша, а по кому теперь траур? Я как будто повода не давала. Я если ошибусь – то первая… – Она иронично дрогнула уголком верхней губки и с укоризной заметила: – Верьте мне, я не всякого приглашаю в свой дом.

      «А я не ко всякой башмаки чищу!» – хотелось в унисон бросить ему, но он лишь вежливо кивнул головой, продолжая скрытно любоваться живой красотой линий.

      Бася, всласть покрутившись у зеркала, качнула бедрами. Шпильки маленьких каблучков уверенно застучали по ясеневому паркету. В целом, она осталась довольна своим видом, но что-то и не устраивало. Возможно, белые рюши на платье?

      «Да… ничего себе дефиле! – Алешка усмехнулся и зачерпнул чайной ложкой варенья. – Ох уж, эти барышни… с их вечными капризами и драмами внешнего антуража. Подумали бы, милые, хоть раз о своей голове!».

      Все, тем не менее, складывалось недурно, и на лицо Алексея легла тень умиротворения. Юноша поднялся со стула, подошел к роялю. Инструмент широко зевнул и обнажил длинный ряд белых зубов с черными щербинами полутонов. Подмигнув им, он размял пальцы, которые привычно обнялись со старыми друзьями клавишами. «Виноват композитор, а бьют