Жизнь после. Степан Витальевич Кирнос

как твои начинания в том городке?

      Пожилой человек тяжко выдохнул и слегка усмехнулся, после чего всё же последовал ответ:

      – Неплохо, мало кто из моих знакомых, сейчас лоялен «перевороту», но всё вынуждены сохранять внешние подобострастие сегодняшнему правителю, производя мессы во имя него. Да и богосвященная миссия в том городе удалась. Вышло вывезти практически все реликвии сумрачной длани.

      – Реликвии сумрачной длани? – послышался удивлённый возглас, исходивший со стороны подоконника.

      – Да, священные тексты о «Часе дьявола», сказание о «Эпохе постогоморризации Европы», времени, которое предшествовало Великой Европейской Ночи или «Часу дьявола», так же ещё множество вещей, пришедши из той эпохи. Есть и артефакты поновее, даже моего времени, когда ещё существовала Информократия.

      – Плохо тогда было вашему брату, – спокойно, но с толикой язвы сказал мужчина у окна. – Гнали вас тогда на эшафот и загоняли под пяту…

      – Любая власть от Бога, – по-старчески тяжело дыша начал старик. – Всё, что творится – творится по воле Его, которая никогда нами не будет постигнута.

      – Это точно, – не желая спорить на эту тему, заключил мужчина.

      И когда эти слова вылетели изо рта, дверь комнаты заскрипела, возвещая о новых гостях. Все обратили внимание на источник звука. В проходе появилась фигура. Это был высокий мужчина, и несмотря на повисший сумрак можно было разглядеть его основную одежду – чёрный камзол, такого же цвета штаны и сапоги.

      – Магистр Данте, похоже, это ваше место, – прозвучали слова с толикой покорности и мужчина, сидевший за ним, поспешил встать из-за стола. – Присаживайтесь, пожалуйста.

      – Карамазов, это вы. Искренне рад встречи, – словно оксюмороном последовала реплика старого хозяина помещения, когда его речь была выдана с такой эмоциональностью, с которой говорят машины.

      И посмотрев на старого седого пожилого мужчину, облачённого в испачканную одежду, везде истёртую, пропитанную потом и грязью, обычного работяги, магистр обратился:

      – Бывший Верховный Отец Флорентин Антинори, я счастлив вас сегодня видеть, – сказал Данте, при этом попытавшись подшутить. – Почему-то всегда так священников и представлял. – Кинул магистр, только чуть позже уловив, что его шутка вкупе с абсолютным холодом в эмоциях даёт не самый лучший результат.

      – Позвольте представиться, я…

      – Инспектор Морс, – обратил речь магистр в сторону окна, оборвав мужчину у подоконника.

      – Как вы быстро сюда добрались? – тут же поинтересовался Карамазов.

      Данте обратил на него свой холодный взгляд и так же прохладно ответил:

      – У меня был реактивный самолёт. А потом, сюда в горы, я долетел на вертолёте, который под этот буран практически бесшумно сел.

      «Что за несуразица?» – подумал Карамазов – «Самолёт и вертолёт в бурю? Что же ты темнишь?».

      После того, как губы Данте сомкнулись,