Пришельцы. Олег Викторов

потребовал Кочегаров, вновь переведя корабль на автоматическое управление.

      – Разумеется, Пётр Егорович. Это сделает Стив, он обожает озвучивать сенсации.

      – Докладываю! – мгновенно откликнулся Гассинг. – Без ненужных вам химических формул. Температура атмосферы 557 градусов по старине Цельсию. Причём температура однородна как в верхних слоях атмосферы, так и у самой поверхности, что само по себе крайне удивительно. Атмосфера очень плотная, в три раза плотнее, чем городской туман вперемешку с дымом сотни металлургических заводов, лишённых какой-либо фильтрации выбросов. А состав атмосферы… Тут полная катавасия, командир!

      – Не тяни! – поторопил нетерпеливый Лепардье, теребя свою бородку и откладывая наушники в сторону. Эфир был пуст, как до сотворения мира.

      – А я и не тяну. Просто компьютер выдал сразу четыре варианта. Согласно первому, воздух там чист и лёгок для дыхания, как после грозы в горах. Идеальные условия! Согласно второму, воздух перенасыщен углекислыми газами и сероводородом. Третий вывод говорит о том, что в воздухе, помимо мизерного процента кислорода, сплошные ядовитые газы. Метан, иприт, зорин и ещё целый десяток подобной дряни. И последний, четвёртый, вывод самый короткий: там ничего нет. Пустота, вакуум! Даже более стерильный, чем открытый космос.

      – Такого не может быть! – выразил общее мнение Уинслет. – «Папа» явно ошибся. Он отвык от серьёзной работы.

      – Исключено! – мотнул головой Войницин. – Он автоматически тестирует себя сам и выдаёт результат только после его трёхкратного повторения. При наличии сбоя такое повторение невозможно.

      – Но как такое может быть? – командир был спокоен и ничем не выдавал свою обескураженность. – Мы же видим перед собой плотную дымку! Во всяком случае, о вакууме не может быть и речи.

      – Пока мы не знаем ответа, Пётр Егорович, – Гассинг плотно сжал полные лиловые губы. – Мы только констатируем факты.

      – В телескоп что видно? – командир повернулся вместе с креслом к продолжавшему наблюдение китайцу.

      – Ничего… – ответил Ли Чен Ю, отрываясь от окуляров телескопа. Вид у гиганта был растерянный, а глаза несколько шире, чем положено азиату. – Я не могу пробиться сквозь туман – или что там из себя представляет здешняя атмосфера – никакими способами. Ни визуально, ни с помощью радио- и электромагнитного излучения. Во всех спектрах я вижу только мутное марево. Правда, весьма симпатичное, если учесть постоянно появляющееся сияние. Земное северное позавидует его яркости и цветовой гамме.

      Кочегаров глянул в иллюминатор, где теперь фантастическая картинка заполняла всё пространство.

      – Не понимаю… – Пётр Егорович указал рукой в сторону иллюминатора. – А если взглянуть на полюса?

      – Пробовал. В телескопе – только непрозрачный туман, – с конфуцианским спокойствием заявил Ли Чен Ю.

      – Ещё пара нюансов, шеф, – взволнованно сообщил Гассинг. – Не удаётся определить ни наклон