Чаем воскресения мертвых. Священник Тимофей Алферов

успехи научной и исторической христианской апологетики не приходится. Нам приходилось с нею сталкиваться и ею заниматься достаточно долго, чтобы собрать и выслушать всякие возражения, уловки, уходы от ответа. И под конец прийти к выводу, что сама по себе апологетика христианской веры от человеческого знания, от человеческого психологического и нравственного опыта, не столь уж сильна. Она работает лишь тогда, когда на помощь ей, «неизвестно откуда» придет другая убедительная для нашего собеседника сила и включит в нем «рубильник веры». Комар апологетики свалит лошадь неверия, – если только некий таинственный волк ему поможет.

      Итак, подвиг веры никто не отменил. Слово апостола по-прежнему верно сегодня, как и две тысячи лет назад: без веры Богу угодить невозможно. Данные науки в пользу реальности сотворения и Создателя дали нам очень немного в сравнении с тем, что дает вера и что требуется от верующего.

      Уяснив предметы веры по их существу, посмотрим теперь и на характерные опасности, подстерегающие нашу веру. Этих опасностей мы выделим три.

      Первая. Поверхностное «непротивление истине».

      Вторая. Сектантское, упрощенное «всезнайство» в области предметов веры.

      Третья. Глубокое религиозное сомнение.

«Непротивление истине»

      Это самая первая, самая распространенная опасность. И, конечно, самая незаметная. Человек верит и считает себя верующим. Он не спорит ни с догматами, ни с верованиями и преданиями, вращающимися в церкви, в том числе с преданиями поздними, апокрифическими, безосновательными, воспринимая их все равно, спокойно и прохладно. Такая вера пребывает в состоянии покоя. Она не подвластна сомнениям, но и не способна защищаться. Человек не способен побороться за свою веру. Если она ему еще как-то ценна, то единственный способ ее отстаивания – молчание и уход от любых вопросов.

      Что плохого в таком состоянии?

      Во-первых, иногда человек может потерять даже такую веру. Именно по слабости ее. Найдись уважаемый, авторитетный неверующий совопросник, сколько-то подкованный в религиозных вопросах, – и кто знает, в какие клочья может посыпаться такая вера. Хотя, признаемся, такой исход не частый и маловероятный. Такая вера не захочет для себя потрясений (в этом нежелании, собственно, ее суть!) и потому искусительный разговор долгим не получится.

      Во-вторых, эта вера неразборчива и потому склонна к засорению суевериями. Она склонна принимать в себя такие предания и верования, которым нет оснований ни в научных знаниях, ни в достоверных исторических источниках, ни в подлинном Божием откровении. Между предметами своей веры человек не способен навести иерархию и порядок: это – достоверно и ценно, а то – менее достоверно и менее ценно. Опыт показывает, что в результате суеверия побеждают. Утвердившись вместе с догматами Церкви на одном уровне, легкие к пониманию и интересные суеверия постепенно вытеснят на второй план скучные и непонятные человеку догматы.

      Такая вера уже есть