Талорис. Алексей Пехов

чувствуешь ее, ты остаешься собой. Человеком. Указывающей из Нимада, а не тзамас, хозяйкой мертвых. Дар, который спал во многих из вашего племени почти тысячу лет, пробудился в тебе. Дар – это борьба. Не важно, кто ты – некромант, великий волшебник, асторэ или таувин. Всегда есть соблазн и сила, что толкает нас на плохие поступки.

      – Плохие? Но, Мильвио, отчего же сразу плохие?!

      Его глаза были как холодные изумруды:

      – Потому что мы можем. Это в человеческой природе – совершать дурные поступки, обретая власть над другими. Пока твой новый дар юн, он будет проверять тебя. Как пес проверяет неопытного хозяина. Как волк проверяет своего вожака, и ищет слабину. Поддашься, и он станет главнее, чем ты. Победит твою природу. Заставит оступиться, и это может привести тебя вон туда. – Мильвио кивнул на ряды ступенчатых пирамидок, тянущихся до самого горизонта, где угадывались очертания утесов. – А если не тебя, то сотни людей, что могут оказаться на твоем пути.

      Шерон, подумав над его словами, спросила через несколько дней:

      – Значит ли, что некроманты прошлого теряли разум?

      – Как асторэ, не способные справиться со своим даром? Нет. Ты не сойдешь с ума… – Он вздохнул и неожиданно признался: – Знаешь, я многое забыл из того, чего не стоило забывать. Когда твоя жизнь столь длинна, события смазываются, теряются, а истина не кажется такой уж очевидной. Просто… ты можешь стать иной, потому что общение с мертвыми, помощь от них… меняют. И то, что раньше ты считала правильным, можно с легкостью отбросить, словно ненужный якорь. Шаг. Еще шаг. И еще. Каждый раз немного в сторону от той морали, к которой привык, ведь ты думаешь, что ничего плохого не случится, все будет по-прежнему – и не успеешь оглянуться, как сойдешь слишком далеко со своей дороги и окажешься…

      Треттинец вновь указал на кладбище.

      – Среди мертвых. Ты должна помнить о них всегда для того, чтобы остаться собой.

      Она поднялась из постели и встала у окна, глядя на могилы, частично занесенные песком, с ненавистью:

      – Ты сражался с подобными мне? В прошлой жизни?

      – Случалось. Они не были опасны, если выступали против нас один на один, но во время сражений… порой перетягивали победу на свою сторону, просто подняв мертвых солдат и снова бросив их в бой… В битве у Мокрого Камня некроманты едва не опрокинули нас. Почему ты спросила?

      – Не хочу становиться такой.

      – Значит, не станешь.

      – Твоя вера в меня сильна.

      – О да. Так я верил лишь в Тиона и Арилу. В тебе есть то же самое, что и в них.

      – Что же?

      – Воля. Радость. Свет. Стальной стержень. Я помогу тебе, Шерон из Нимада.

      И он помогал, пока не ушел, оставив один на один с кладбищем, которое она чувствовала даже отсюда.

      Шерон отвела взгляд от Поля Мертвых и посмотрела на запад, где, поднимаясь на скошенный утес каскад за каскадом, высился дворец герцога: с куполами небесного цвета, воздвигнутыми еще в конце прошлой эпохи. Город в городе, чьи алебастровые