Талорис. Алексей Пехов

улиц, а огромная корзинка на ее спине маячила перед глазами указывающей, точно чудовищный горб.

      Теперь им предстояло пройти старый участок Поля Мертвых, который клином врезался в жилой район, разделяя его на северную и южную части.

      За забором, отделявшим мир живых от мира мертвых, не ухаживали уже долгие годы. Выглядел он плачевно, уцелели лишь отдельные фрагменты, сложенные из неровного камня, кое-где обмазанного глиной. Многие участки конструкции оказались сломаны эльватцами, забиравшими «бесхозные» камни для своих нужд и постройки домов.

      Отношение к кладбищу, как уже успела убедиться Шерон, оставляло желать лучшего. В Летосе подобное пренебрежение считалось недопустимым. Никому бы и в голову не пришло разобрать кладбищенскую ограду для постройки овина или мельницы. Йозеф, узнай о таком кощунстве, спустил бы шкуру с любого жителя Нимада. В Эльвате же властям было наплевать, так как покойники уж точно жаловаться не станут.

      Оказавшись на территории некрополя, Шерон внутренне поежилась, ощущая тревогу и чувствуя, как в левом виске начала то и дело появляться раскаленная искра.

      Они шли, петляя среди рассыпавшихся от времени приземистых склепов, похожих на кубы, сложенные из плохо обожженного, крошащегося от времени кирпича. Он трескался, откалывался, стирался, превращался в красноватый песок, лежавший в аллеях между захоронениями и на пустырях среди исчезнувших могил. На их месте росла лишь сорная трава, привлекавшая сюда скот из города.

      Поднялся ветер. Он горячо обжег кожу дыханием, и громыхнуло уже совсем близко. Агсан остановилась как вкопанная, повернулась на запад, откуда шла гроза, даже не заметив, что одно из колючих перекати-поле, потревоженных внезапно проснувшейся стихией, зацепило ей ногу, поцарапав лодыжку. Огромная, чудовищная туча, подсвеченная лучами заходящего солнца, горела ярко-оранжевым светом и в ее клубах то и дело сверкали молнии.

      – Это не дождь. Ирифи! Ирифи идет, госпожа!

      – Ирифи? С запада? Сезон же закончился!

      – И все же это он, госпожа! Убийца караванов!

      Жестокий восточный ветер нередко приносил на своих крыльях песчаные бури. Однажды ненастье накрыло город на неделю, и Шерон не могла покинуть дом, слушая, как надсадно воет ветер, как скребутся песчинки по стенам и крыше… На это время солнце исчезло, и в красноватом мраке не родившегося дня карифцы рассказывали страшные истории о караванах, которые застала непогода, о движущихся барханах, похоронивших под собой десятитысячную армию, о тварях ночи, что приходят с песком.

      Возвращаться назад, в город, чтобы попросить убежища в первом же доме, не имело смысла. Слишком большое расстояние они прошли от жилых районов, да и ветер тогда будет бить им в лицо. До их жилища было гораздо ближе. Так что указывающая приняла верное, на ее взгляд, решение:

      – Вперед!

      На ходу Шерон вытащила из сумки длинный отрез ткани цвета индиго, полила его водой из фляги, повязала вокруг шеи, затем головы, как ее научили местные, создав некое подобие одновременно вуали и платка,