Лекции по истории средних веков. В. Г. Васильевский

– Единое Благо – составляет для Юлиана главный предмет философских спекуляций ума, но оно слишком непостижимо, чтобы можно было к нему приблизиться.

      Солнце чувственного мира слишком материально, чтобы ему поклоняться. Поэтому Юлиан направляет свое поклонение к центральному богу среднего мира и почитает его под именем Царя Солнца, посредника, при помощи которого благо и истина проникают из высшего мира в низший.

      Таким образом, мы видим, что религия Юлиана построена на прочном основании и в нее введены разнообразные элементы. Исходной точкой ее служит самый древний, народный греческий культ Солнца, а затем она представляет соединение неоплатонизма, позднейших учений о Логосе, с восточным мистическим учением. Дело было поистине великое, предприятие вполне достойное гениального и сильного ума Юлиана, но осуществиться эта религиозная реформа не могла никак; на то было много причин, крывшихся в самой сущности учения.

      Когда посмотришь внимательно на это учение и сравнишь дело Юлиана с работой, которую совершала в то время христианская теология, немедленно заметишь недостатки, обусловившие неудачу попытки.

      Во-первых, учение Юлиана было слишком темно, отвлеченно, непонятно для того, чтобы оно могло стать народной религией. Сам Юлиан сознавался, что его религию могут понять только избранные души. А христианство не признавало этих аристократических различий. Оно всем проповедовало одно Евангелие.

      Во-вторых, все прекрасные теории, которые Юлиан развивает, – только спекуляции отдельного ума, с которыми можно согласиться или нет, а не догматы, которым легко верит толпа.

      Далее, трудно было, чтобы его учение, составившееся из стольких разнообразных элементов, образовало единое целое. Оно впадало в ту же ошибку, что и прежние философско-богословские теории, желавшие тонкими аллегорическими толкованиями возвысить народные культы и примирить их многобожие с единобожием образованных людей.

      Все это были великие заблуждения, которые осуждали смелую попытку Юлиана на гибель, на поражение от более могущественного и более соответствующего времени, более удовлетворяющего умы учения христианской церкви. Но Юлиан этого не понял и до конца жизни, который, впрочем, не заставил себя ждать, преследовал свою любимую цель.

      Юлиан принял со слезами известие о смерти Констанция (3 ноября 361 года), но публично высказался в пользу языческих богов (еще 6 января 361 года он участвовал в христианском богослужении). Повсюду приказал он открыть храмы, восстановить те, которые пришли в разрушение, вновь выстроить разрушенные совсем и приносить жертвы языческим богам. Но вместе с тем провозглашена была свобода для всех вероисповеданий, сект и культов. Как естественное следствие этого начинается возвращение изгнанных епископов, пресвитеров и дьяконов; кроме того, все конфискованные имения были отданы им обратно. Тонкий расчет, заставлявший Юлиана действовать таким образом, совершенно оправдался: ссоры,