Алые песнопения. Клайв Баркер

да используй ее.

      Владыка, я слаб.

      Я страшусь…

      – Еще один «владыка» нам здесь ни к чему, – сказала Элизабет. – Нам поможет богиня.

      И, промолвив эти слова, она затянула собственную мольбу:

      Нита златоперсая,

      Дщерью меня назови,

      И грудью вскормлю я…

      Но и Феликссон не переставал молиться:

      Спаси меня, Владыка,

      От ужаса и тьмы.

      Прижми покрепче

      К сердцу своему, Владыка…

      Хейадат прервал битву молебнов рёвом, на который был способен только мужчина его телосложения.

      – Никогда в жизни не слыхал такой фальши! Когда это вы успели уверовать во что-то, кроме собственной алчности? Если демон вас слышит, он смеется.

      – Ты неправ, – послышался голос из места, откуда струился ледяной свет.

      Пускай слова сами по себе были обычными, они словно ускорили капитуляцию стены.

      Еще три блока двинулись вперед, размалывая цемент, и в ту же секунду два других камня выпали из стены и присоединились к завалу, растущему на полу мавзолея.

      Невидимый вещатель продолжал обращаться к магам. Его голос обладал стеклянной суровостью, и контрастирующий с ним жёсткий голубой свет казался тропическим.

      – Я чую разлагающуюся плоть, – молвил демон. – Но с оживляющей отдушкой. Кто-то воскрешал мертвецов.

      Наземь упало еще несколько блоков, и теперь в стене образовалась дыра таких размеров, что в неё мог легко пройти человек внушительных габаритов, вот только нижнюю треть пространства занимали обвалившиеся камни. Однако для существа, которое вот-вот собиралось проникнуть в гробницу, такие проблемы решались легко.

      – Оват Порак[3], – сказал вторженец.

      Приказ пришел в исполнение незамедлительно. Чуткий мрамор мгновенно разошелся в стороны. Даже сам воздух очистился – каждая частичка цементной пыли убралась с дороги демона.

      Итак, расчистив путь, киновит вошёл в помещение и присоединился к шести магам. Он был высок и выглядел почти так, как на изображениях в каталогах, включавших описания всех сколько-нибудь значимых демонов – собравшиеся в мавзолее колдуны изучали их последние месяцы и недели, тщетно пытаясь отыскать на страницах томов намек на наличие слабого места у этого существа. Естественно, ничего они не нашли. Но теперь, когда демон явился во плоти, в его сущности чётко угадывалась человечность и человек, которым он был однажды – прежде, чем свершились чудовищные труды его Ордена. Его плоть была практически белой, а голову покрывало ритуальное шрамирование: кожу испещряли глубокие борозды, горизонтальные и вертикальные. На пересечении этих шрамов бескровную плоть пронзали гвозди, вколоченные в кость черепа. Возможно, когда-то гвозди сверкали новизной, однако прошедшие годы лишили их блеска. Но это не имело значения, ведь гвозди были по-своему изысканны, и это подчеркивалось тем, как демон держал голову – он смотрел

3

Оват Порак – предположительно, Иглоголовый произносит заклинание на древнееврейском языке: «оват» означает «сломать», а «порак» – «убрать».