Тайны дворцовых переворотов. Константин Писаренко

воспитателем внука основателя империи, а Рейнгольца Левенвольде – заместителем вестфальца. Остерман с Меншиковым все поняли и подчинились. В то же воскресенье Александр Данилович позвал к себе молодого Сапегу и огорчил зятя предупреждением о вероятной отмене обручения с Марией. Тесть не ошибся. Вечером после длительного перерыва его навестил фаворит государыни, и загнанный в угол вельможа сообщил посреднику о согласии разорвать помолвку старшей дочери с поляком.

      21 февраля Левенвольде вернулся вместе с Остерманом и огласил царскую волю: Александра Александровна в качестве невесты юного принца импонирует Ее Величеству. Затем медиаторы ушли заниматься своим прямым делом, придумывать обряд сговора. Левенвольде – со стороны великого князя, Остерман – от имени светлейшей княжны. Вечером 25 февраля вице-канцлер уведомил Меншикова о промежуточном, утром 27 февраля – об окончательном результате: все готово, пора подключать к процессу семью знатного шляхтича. Около шести часов пополудни в понедельник 27-го отец жениха – Ян Казимир Сапега – посетил дом на Васильевском острове и выслушал малоприятные оправдания Светлейшего. 1 марта, в день рождения Александра Меншикова-младшего, консультации с Сапегой продолжились. Спустя сутки, 2 марта, Левенвольде привез неофициальное согласие Екатерины на брак Александры с Петром, после чего хозяин дворца на три часа затворился в кабинете вдвоем с Остерманом. В пятницу Меншиков сообщил важную новость Петру Сапеге, а 4-го, в субботу, Ян Сапега нанес прощальный визит «в покой светлейших княжен». Сын же бобруйского старосты вечером переговорил с Александром Даниловичем, который попросил молодого человека съездить к герцогу Голштинскому, довести до сведения Карла-Фридриха желание государыни и «умолять» будущего родственника не чинить препятствий сему браку и пойти на примирение[11].

      Петр Сапега побывал во дворце Рагузинского на набережной Невы (по соседству с домом Ф.М. Апраксина, где чета Голштинских жила первое время после венчания 21 мая 1725 года) ориентировочно утром 5 марта и нисколько не смутил мужа Анны Петровны сенсационной вестью. Герцог, посовещавшись с друзьями, потребовал от Меншикова за согласие выкуп: автономизации Эстляндии и Лифляндии «для обеспечения дочерей» императрицы. В восьмом часу пополудни 5 марта Геннинг Бассевич изложил «ультиматум» Александру Даниловичу, который чрезмерные притязания голштинцев отверг. Тогда, очевидно, уже 6 марта Карл-Фридрих поспешил в Зимний дворец и начал стращать государыню: «Князь… возвысит свою власть и значение до крайнего предела. Будет считаться тестем будущего императора и не успокоится, пока не будет… решено наследие его зятя… не говоря о сильном искушении… возвести его и свою дочь возможно скорее на престол… Царица и ея дети будут находиться в руках Меншикова и участь их будет зависеть от него… Желает ли Царица и себя, и своих детей отдать произволу князя или недопущением такого брака… лишить его могущества, которым он до сих