Маски любви. Ирина Давыдова

девушка.

      – Дааа, – продолжая скалиться, отозвался Вишневский.

      – И ты ко мне больше никогда не подходи, – и, не дожидаясь ответа, Катерина развернулась и, поднявшись по ступеням, исчезла в большом здании.

      Почему-то Жене резко перехотелось улыбаться, и губы сжались в одну тонкую линию. Запрыгнув в авто, тут же рванул в сторону своего офиса, но из мыслей никак не выходила Катя, что-то пошло не так, он понимал, но точного вывода сделать не мог. Он всегда старался держаться подальше от девушки, и всегда оберегал ее от таких же, как сам, но последние два дня ему просто снесло крышу. Зачем сегодня полез целоваться, вообще не знал, то ли всем мужикам в их офисе показать, что она занята, и никто не смеет подходить, то ли просто хотел снова ощутить вкус ее губ. Катюша – она такая нежная, несмотря на ее иногда острые коготки, которые она выпускает перед ним. Она особенная, не похожая на других, да и нельзя ее сравнивать с другими, она принцесса, и ему стоит держаться от нее подальше, чтобы, не дай Бог, не замарать своей грязью.

      Женя привык жить на полную катушку, он никогда и ни в чем себе не отказывал, покупал дорогие машины, менял девушек, как перчатки, и не заботился об их чувствах, ибо знал, что они с ним из-за денег. И, конечно, он не был уродом, просто привык, что девицы в его окружении смотрят только на тех, у кого толще кошелек, но и Евгений никогда не скрывал, что большая заслуга в процветании его бизнеса была его родителей. Они дали ему первый толчок, да и сейчас, зная его страсть к машинам, ни разу не упрекнули в этом, а каждый раз только поддерживали, сам же парень не ходил зазнавшимся, единственное – отличался воспитанием.

      У парня всегда было все, что он пожелает, все, кроме Кати. Ее он никогда не смел трогать, по крайней мере, до этого момента, ведь считал себя грязным и не достойным этой милой девушки, которая всегда была для него эталоном женской красоты. Женя дружил с ней, не более, что нельзя сказать про его мысли, в которых вечно гулял пошлый подтекст. Он не был виноват, что у Вениаминыча выросла такая шикарная внучка, но и неприкосновенна она была для него и, скорее, в первую очередь – из-за уважения к деду.

      – Черт! – зло выругался, ударяя руками по рулю и, достав из пачки сигарету, прикурил, выпуская облако дыма. – Точно надо развеяться.

      Возбудился, как мальчишка, от одного поцелуя. Думал, так, покажет ей мастер-класс, а вышло наоборот, девочка его – сама не промах, покруче любой другой будет.

      – Блин, да что же такое! – снова стукнул по рулю и сделал очередную затяжку, а потом, недолго думая, достал телефон и набрал номер друга, включив громкую связь и поставив телефон на панель.

      – Че надо? – не совсем приветливо послышалось в трубке.

      – Здорово, Димон. Только не говори, что еще спишь, – ехидно произнес Вишневский, выбрасывая в окно окурок.

      – Ну, что-то типа этого, – довольно проговорил Дмитрий, после чего послышался женский смех и звонкий шлепок, по всей видимости – по попе.

      – Везет тебе. Вечером в клуб завалимся?

      – Почему бы и не завалиться?

      – Договорились.

      – А ты где уже