Геном. Сергей Лукьяненко

мальчик попытается выслушать ее дыхание, пульс, прощупать костную систему и осмотреть гланды. Если ребенок-архитектор строит замок из песка, этот замок простоит неделю. Как ты играла в детстве? Любила драться?

      – Да.

      – И побеждала?

      – Конечно.

      – А в куклы играла?

      – Я и сейчас бы поиграла. – Ким вдруг хихикнула. – Когда удрала из дома, взяла с собой Люситу. Это моя любимая кукла. Только она осталась с сумкой… на одном корабле.

      Алекс потер лоб. Ему не приходилось видеть девочек-спец, заточенных под специальность бойца. Играют ли они в куклы? Может быть, но почему-то ему казалось, что будущий спец будет обходиться с куклой как с манекеном для отработки ударов…

      – В доктора я тоже играла, – неожиданно сказала Ким. – Только я не знаю, что мне было интереснее… пульс или сексуальные реакции.

      – Ким, на мой корабль нужен боец-спец.

      Девочка обернулась.

      – Правда?

      – Да. Но у тебя нет документов. И сертификата бойца тоже нет. Что ты скажешь, если завтра мы пойдем в ближайшую клинику, проведем генный анализ и ты получишь свои документы?

      – Нет!

      – Почему?

      – Меня искать будут, как ты не понимаешь?

      – Ты прошла метаморфоз. Теперь ты совершеннолетняя. Даже если по условиям спецификации ты должна выплатить родителям ее стоимость, это не ущемляет твоих прав как личности…

      – Нет!

      Ее голос взвился до крика. Настаивать дальше смысла не имело.

      – Но против работы на корабле ты ничего не имеешь?

      – Не имею.

      – Я что-нибудь придумаю, Ким. Если ты действительно боец-спец, то все в порядке.

      Девочка, насупившись, смотрела на него. Алекс терпеливо ждал.

      – Почему ты со мной возишься?

      – Что ты знаешь о пилотах-спец? – вопросом ответил Алекс.

      – Ничего! Ну, ты сказал, что у вас крепкие кости, хороший глазомер…

      – У нас еще повышенное чувство ответственности. Пилот никогда не бросает пассажиров и экипаж.

      – Но… я ведь еще не твой экипаж… – Девочка подошла к нему, села у кресла, заглянула в глаза.

      – Вчера у меня не было никакого экипажа, Ким. Я помог тебе в моноре, накормил… дальше все покатилось. Так что не стоит благодарить меня за доброту и бескорыстие. Я просто такой. Понимаешь?

      – Как странно… – Все ее недавние слезы исчезли бесследно. Ким протянула руку, коснулась лица Алекса. – Так ты… несвободен?

      – Почему?

      Ее рука гладила его лицо – медленно, изучающе, будто девочка была слепой.

      – Ты принужден быть добрым и заботливым…

      – Ким, все мы к чему-то принуждены. Солдат обязан отдать жизнь за человечество, врач – спасать жизнь больного, пилот – беречь экипаж. И натуралы ничуть не свободнее нас. Мы меняемся в миг метаморфоза, когда срабатывают нуклеиновые бомбы. Натуралов принуждают всю жизнь: родители, школа, общество.

      – Это другое.

      – То же самое, Ким. Я знаю, что у меня усилена ответственность за других. Ну и что? Разве это плохо? Вот если бы я был циничной