Небесная музыка. Солнце. Анна Джейн

черт! – хлопает он себя по колену. – Это просто жесть! Окт из «Лордов» – это Ричард Фелпс. Он просто затроллил весь мир! Какой же он крутой тип!

      – Ты на него так смотрел, будто влюбился, – ревниво замечает Лилит. – Я не собираюсь им делиться.

      – Иди ты, – отмахивается Чет. – Как же круто – я пожал руку Октавию!

      – Все по классике? Не будешь мыть ее неделю? – спрашивает Кирстен.

      – Как знать, – ухмыляется Чет. – Жаль, никому нельзя рассказать об этом…

      Они еще долго обсуждают появление Октавия и Лестерса в нашей квартире, хохочут, спорят. А я ухожу спать, оставив друзей в гостиной.

      Ночью начинается дождь, и сквозь сон я слышу, как капли стучат по окнам.

      Мы под рубиновым дождем

      застынем.

      Возможно, просто не поймем.

      И иней

      покроет, холодом дразня.

      Быстрее

      прижмись ко мне, и я тебя

      согрею.

      Глава 2

      Небесный перекресток

      По законам моего сердца.

      Дастин устроился на заднем сиденье машины непривычно молча и смотрит в окно, на ночной город. Но он не замечает, как мелькают его искрящиеся огни, не чувствует скорости, не слышит ничего, кроме стука своего сердца.

      Он до сих пор слышит ее голос.

      «Поцелуй меня».

      Надо было сдержаться. Просто уйти. И забыть.

      Но Дастин не смог. Она просила, и он сделал это. Поцеловал. Без желания доказать что-либо – ей или себе. А просто потому, что ему захотелось снова почувствовать тепло ее мягких губ и настойчивых рук.

      Он смотрит на ладонь, лежащую тыльной стороной на колене. И почти видит в своих пальцах ее рыжие волосы. Это видение мимолетно, но приятно.

      Жалеет ли он? Определенно, нет.

      Хочет ли продолжения? И сам не знает – слишком все странно.

      Поцеловал бы снова? Да. Да, черт возьми, да!

      В этом проклятом коридоре он едва не сошел с ума, когда Санни была с ним. Каждое ее прикосновение отзывалось в его теле звуком разлетающихся на осколки хрустальных масок из его личного запаса. А поцелуй – глубокий и по-своему сумасшедший – заставлял забывать обо всем на свете.

      Дастину почему-то больше всего запомнились две вещи. Как Санни мимолетом касается его живота ладонью, цепляя ногтями пряжку ремня и заставляя мышцы напрячься. И как падают изломанные плотные тени на ее лицо – создается контраст, и кажется, будто левая часть лица остается во тьме.

      От нее всегда пахнет едва уловимо, но безумно приятно – он заметил это еще тогда, когда Санни упала на него на той крыше. Тогда он так ошалел, что не сразу пришел в себя. Но уже тогда отметил это для себя – у ненормальной рыжей странный, но притягательный аромат духов. Или это ее запах? Дастин не знает. Но вспоминает, как пахнут ее волосы и изгиб шеи.

      Летний полдень.

      Нагретая на солнце одежда.

      Легкая пудровая дымка.

      Волны теплого едва уловимого карамельно-травяного ветра.

      Санни