Осенние ветра. Наталья Любина

взял листок с рисунком, поправил очки:

      – А почему ты должен устанавливать памятник? Пусть поставит надгробие ее муж.

      – Но, ведь, я и есть ее муж, – произнес Егоров и подумал, что друг, наверно, не проспался.

      – Да?! – саркастически произнес Константин, – думаешь, если она жила с тобой, то ты и есть ее супруг?

      – А кто же? – удивился в свою очередь хозяин.

      – Я, да я и есть первый и последний муж Лили Иванцовой, ее любимый мужчина и строгий начальник – в одном лице.

      Что не ожидал услышать такое?

      Глава 6

      – Интересно, а как тогда понимать, что мы с Лилей уже много лет вместе? Брак наш зарегистрирован в ЗАГСе и проживает она у меня в квартире?

      – Ты недооцениваешь нашу ФСБ, страна не могла потерять такого аса, который вдруг влюбился в медсестру.

      Я все сделал, чтобы спасти тебе жизнь. А ты увел у меня жену.

      – Как бы я смог ее увести, если бы она не дала своего согласия? – удивился Иван Ильич.

      – Еще бы она не согласилась. Ей пообещали за это освободить из заключения отца – предателя родины.

      – Я ничего не слышал о нем, да и мать ее, Татьяна Павловна, никогда не рассказывала о своем муже.

      – А зачем о нем рассказывать? Он давно живет в Америке, там своих резидентов не бросают. А Лиля дорого заплатила за его свободу и своим счастьем, и ребенком. Ты же, наверно, догадался, что она была беременна не от тебя, последствия катастрофы оказались ужасными. Мы с ней долго обсуждали эту проблему, а потом пришли к выводу, что так будет всем лучше. Признаюсь, что иногда от такой жизни хотелось полоснуть скальпелем по венам, но заходил в палату и видел глаза больных, которые смотрели на меня, как на Бога, и ждали от доктора помощи. Вот так я и остался без дома, без семьи и ребенка, единственным смыслом существования стали работа и редкие встречи с любимой женой.

      Глава 7

      – Конечно, – продолжал Константин, – я во многом виноват: в том, что смирился с мерзостями в жизни; в том, что был строг с ней во время работы. Но меня можно понять: на кого я бы мог положиться в больнице и куда бы мы убежали от длинных рук ФСБ. Зато у тебя, Егоров, все было в жизни прекрасно, тебе государство на блюдечке принесло и квартиру, и счастье, и награды, и высокий пост…

      – Знаешь что, – прервал Александровского Егоров, – я за все это заплатил своей кровью, здоровьем и адским трудом летчика-испытателя.

      – Ладно, ладно, – миролюбиво произнес Константин, – давай вернемся к нашей проблеме.

      Итак, что мы имеем? Имеются два мужа умершей женщины, каждый из которых претендует на свою подпись на памятной стеле. Что же мы там напишем?

      – А что можно написать? Только правду. Так и закажем граверу эпитафию с указанием девичьей фамилии Лили-Иванцова, а внизу подпишем «от любящих мужей Ивана и Константина». Иван Ильич открыл холодильник:

      – Выпьем коньячку за дружбу, как не верти, мы- одна семья.

      Несмотря на поздний час, Александровский засобирался домой – в ординаторскую больницы,