Оборотень. У каждого есть свое темное Я. Елена Володина

к алтарю, Мать умиленно улыбалась малышу на руках. Нину пронзило осознание «Сын, мой любимый сын!!» пронеслось молнией в голове. Что-то не так! Что-то сердце бьется сильно и беспокойно. Никак нежное умиление малышом сестер и Матери не внушало покоя Нине. Какой-то шальной блеск в глазах, пусть беззлобный, но сумасшедший наводил в душе Нины страх за малыша. Нина пыталась вырваться, но сестры ее сильно и крепко держали за руки. Мать удивленно вскинула бровь.

      – Милая, ты что? Ему не будет плохо. Это честь для него быть представленным Праматери. Посмотри, как он спокоен и счастлив.

      Малыш, ее сын, лежал на алтаре, весело гукал. Хлопая глазками, смотрел чистым, детским, наивным взглядом вокруг. И вот он увидел свою маму. Малыш заулыбался, задрыгал ручками и ножками, зачмокал губами, давая маме понять, что прошло много времени, и он хочет кушать. Малыш был счастлив, в детских глазах, мерцали веселые звездочки. Нина смотрела на сына с любовью. Но вдруг что-то брызнуло ей на лицо. Нина заморгала глазами, обтерла лицо о плечо и нашла взглядом сына. На застывшем лице, в расширенных глазах малыша успели отразиться только испуг и боль. Его личико бледнело. Нина почувствовала, как расширяются ее глаза, рот искривился в крике которого нет. Она увидела кинжал в груди сына. Очень быстро взгляд малыша угасал, из него уходила жизнь. Нина почувствовала морозный холод, потом жар и снова холод, боль в мозгу и мгновенность происходящего на несколько секунд оставило Нину в подвешенном состоянии пустоты и шока от увиденного, ещё не в полном осознании, что сына она потеряла навсегда. Она не верила глазам, ей хотелось освободить руки и рвать, рвать свои глаза, тем самым отрицая очевидное. Тяжело стало дышать, на секунду показалось, что она забыла, как это делается. Казалось реальность рвала ее внутреннее, душевное пространство. Она куда-то падала. Пропало чувство реальности. Мозг тупел, в груди жгло, а душа кричала:

      «Ну не бывает так!! Не бывает!! Нельзя два раза умереть!! Предательство, опять предательство! Это сон, сон! Я проснусь, я сейчас проснусь!»

      Нина неистово изогнулась, и с силой, и с особым остервенением принялась кусать до крови свои руки, где смогла достать. Кусала и кусала, ей казалось, что она вот-вот от боли проснется, страшный сон отступит, и она вновь окажется в своей нынешней счастливой жизни. Но пробуждение не приходило. И с каждой секундой, сознание Нины понимало ужас происходящего. Казалось ее разум покидал мозг, тело ослабло. И вот в тот самый момент, когда понимание полностью поглотило ее мозг, изнутри, из самых глубин ее души вырвался крик. Крик убитой горем матери, крик леденящий душу, и сводящий с ума сознание. Нина кричала, кричала долго, как ей казалось вечно. Она ненавидела себя, слезы лились ручьем, сквозь их пелену Нина видела мертвого сына, истекающего кровью, а камень монотонно и безразлично впитывал, и впитывал красную жидкость. Жадно пил, желая выпить все до капли. Явь это или игра ее уже больного разума Нина не знала. Ей было уже все равно. Она труп, живой