Комбат по прозвищу «Снежный Лис». Владимир Першанин

машины надеемся отремонтировать в течение дня.

      Казалось, ничего особенного. Полковой комиссар, как старший по должности и званию, имел право поинтересоваться боеспособностью танкового батальона. Хотя танкисты напрямую ему не подчинялись. Но Андрея Шестакова задел снисходительный тон комиссара.

      – Лёгкие или тяжёлые, но танки есть танки. И каждый вооружён пушкой и пулемётами. Так, что ли, товарищ Шестаков? Они нам в обороне очень пригодятся, пока не подойдёт дивизионная артиллерия.

      – У танкового батальона своё задание. Нам должны подвезти снаряды и горючее, а к вечеру мы выступаем.

      – В боевой поход? – засмеялся помощник комиссара по комсомолу, рослый лейтенант в полушубке с автоматом.

      Шестаков промолчал. Комсомольский вожак в добротном полушубке, валенках, с туго набитой полевой сумкой, да ещё с автоматом – явно из породы штабных вояк. Не то что рядовые бойцы в поношенных шинелях, многие в ботинках с обледеневшими обмотками – валенки далеко не у всех.

      – Выступите, когда получите приказ, – не стал обострять отношения комиссар. – А пока будете держать оборону вместе с полком.

      – Комсомольцы твои в ботинках не мёрзнут? – поддел лейтенанта механик-водитель Никита Пименов. – У побитых фрицев сапогами можете разжиться. И носками тёплыми.

      – Обойдёмся без фашистских обносков, – гордо заявил главный комсомолец. – А часы, небось, все растащили?

      – Нет, тебя дожидались! Вон, гранату подбери, пригодится. Автомат и пистолет таскаешь, а гранаты забыл, Непорядок.

      Позубоскалив, заняли свои места. Перед рассветом пришли два грузовика со снарядами и горючим. Торопились заправиться, пехота помогала носить тяжёлые снаряды, которые загружали через люки. Танкисты едва держались на ногах от усталости. Наконец, дали команду отдыхать.

      Спали до того крепко, что некоторые не просыпались даже от взрывов мин, благо молчала тяжёлая немецкая артиллерия. Видимо, берегли снаряды на случай наступления русских.

      В блиндаже комбата Шестакова остались капитан Калугин и начальник разведки Пётр Бельченко. Пригласили для компании медсестру Киру Замятину.

      – Некогда мне с вами сидеть, – чувствуя себя не в своей тарелке, отказывалась медсестра.

      – Боишься, что приставать будем? – засмеялся Андрей Шестаков. – Так нас тут трое мужиков, да ещё радист в прихожей. На всех не поделить.

      – А вам бы очень хотелось, товарищ капитан, – съязвила медсестра. – Так вы разошлите всех по делам, а радист не помешает.

      – Чего не помешает? – свёл скулы Шестаков. – Тебя пригласили перекусить да погреться в тепле.

      – У меня в санчасти тоже натоплено. Игнатьич один скучает. Может, кто из раненых зайдёт.

      – Хоть ты и красивая девка, Кира, но не ломайся, если тебя комбат пригласил, – разливая трофейный коньяк, сказал начальник разведки Бельченко. – Ну, за что выпьем?

      – Сначала за погибших товарищей, – встал с кружкой в руке Андрей Шестаков. – Пусть земля им пухом будет.

      С часок посидели, позавтракали подогретой рисовой