За гранью добра и зла. Том 1. Шут и Некромантка. Владимир Батаев

иллюзий утонули в придорожной канаве этого «волшебного» мира. Пожалуй, это и ещё пара кувшинов доброго эля вполне позволит мне примириться с действительностью. И чего уж таить, реалии средневековья мне были куда больше по вкусу, чем прежняя жизнь.

      – Ну что, пойдём кабак искать? – обернулся я к девушке.

      Она стояла над трупом и бормотала какие-то непонятные слова. Похоже, вздумала попытаться его воскресить – она и в нашем мире интересовалась магией, особенно некромантией. Но даже если её теоретические знания верны, это ещё не значит, что они будут действовать на практике. Да и вообще, сейчас не время это проверять, только топающего следом покойника нам не хватает.

      – Не надейся, на магию нам не расщедрились, – хмыкнул я. – В том числе и на некромантию. Пойдём, пока стража не объявилась и не поинтересовалась, по какому праву я возомнил себя наследником имущества покойного.

      Я взял её за руку… и в этот момент мертвец шевельнулся. Неужели я его не добил? Схватив тесак, я рубанул его по шее. Как я и ожидал, голова не покатилась в сторону, а лезвие застряло в шейных позвонках.

      – Он шевелился!

      – Больше не будет, – пообещал я, наступая окончательно покойному на грудь и вытягивая клинок.

      – Ты идиот, у меня получилось поднять зомби, а ты его упокоил!

      – Даже если так, в чём я сомневаюсь, в компании с зомби мы дойдём только до костра на центральной площади, – указал я. – Проку от твоей некромантии, даже если она работает? Соберём армию мертвецов и пойдём власть захватывать? Да один хороший лучник, подобравшись к нам с тыла или фланга, парой стрел оборвёт все завоевательные планы. И вообще, пока ты поднимешь достаточное количество зомби, первые уже протухнут.

      – Почему это?

      – Потому что, прежде чем воскресить мертвеца, надо кого-то убить. И если устроить резню посреди города – толпой задавят, с крыш расстреляют, а где-нибудь на лесной дороге не так много путешественников.

      – То есть сама идея перерезать толпу народа тебя не напрягает? – уточнила она.

      – Для пользы дела и ради тебя – могу, – совершенно серьёзно заверил я. – А просто от природной кровожадности – не буду. Я прагматичный мизантроп, но не маньяк.

      – Слова, достойные стать эпитафией, – покачала головой девушка.

      – Для начала нужно дожить до возможности заказать надгробный камень, – заметил я. – Так что пойдём.

      – Тронулись…

      – Ага, давно уже, – не удержался я.

      – Шут гороховый, – фыркнула она.

      – Точно. Так и буду зваться здесь – Джестер[1]. Для тебя – просто Джест. И тебе тоже надо прозвище подобрать. Я нареку тебя… – Я ненадолго задумался.

      – Меня вполне устроит то прозвище, которое я использовала в качестве ника в Интернете, – поспешно проговорила она.

      – Ладно, Мирэ[2]. – Она собиралась возразить, но я перебил: – А произносится твой ник именно так, я даже со словарём как-то сверялся.

      – Сгодится, не занудствуй.

1

Jester (англ.) – шут.

2

Mirror [mirə] (англ.) – зеркало.