За гранью добра и зла. Том 1. Шут и Некромантка. Владимир Батаев

тем самым угрожающе надвинувшись на торговца.

      Мой взгляд случайно скользнул вниз, и от увиденного я чуть не подавился дыханием. Ниже пояса тело оружейника, скрытое за прилавком, переходило в змеиный хвост. Тут я сообразил, что волоски Мирэ давно выронил – когда хватал мечи со стены, – но торговец меня понимать не перестал. Значит, работал его перевод, а не мой.

      – Дорогая, подожди меня на улице, – попросил я, не поворачиваясь.

      Мирэ фыркнула – видимо, на эпитет «дорогая», – но всё же вышла.

      – А я думал, у нагов по четыре руки, – протянул я.

      – Как видишь, две. Ты что-то перепутал. А может, в твоём мире и по четыре, – спокойно отозвался оружейник. – Наги, значит? Смешно звучит.

      – Наверное, так прозвали потому, что штаны не носите.

      Торговец с присвистом засмеялся. Я заметил, что зубы у него мелкие и острые, а язык раздвоенный.

      – Откуда ты про меч прознал, змий-искуситель? – осведомился я.

      – Так меч твой всё же? А чего ж не берёшь? Я его всем нездешним предлагаю. Уж почти полвека. Никто не берёт.

      – И я не возьму. Хотя, видать, мне предназначен. Но судьбу дурную сулит. А много тут ходит всяких нездешних?

      – Бывает, – безразлично пожал плечами наг. – Не очень много, но встречаются иногда. Меня это не касается. Я просто торгую оружием.

      – Хорошая позиция, – одобрил я. – Моя хата тоже с краю.

      – Герои долго не живут, – покивал торговец. – А злодеем быть – морока. Устанешь тех самых героев истреблять, прут, как тараканы.

      Да уж, видать, тараканы водятся во всех мирах без исключения.

      – А ты не в курсе, у кого в этом мире герб со вставшим на задние лапы львом? – поинтересовался я.

      – Знать не знаю, ведать не ведаю. Не видал, не встречал. Сами мы не местные. Так возьмёшь «драконий коготь»-то?

      – Чего? – не понял я.

      – Да меч тот пресловутый, трёхгранный, – пояснил торговец. – Легендарный «драконий коготь», один из дюжины.

      – По три когтя на лапу, что ли? – уточнил я.

      – Откуда я знаю, с драконами дружбы не вожу. Может, остальные когти при перековке попортили. – Он рассмеялся. – Легенда это, враньё, скорее всего.

      – Не возьму меч, – в последний раз решительно отказался я.

      – Даром ведь отдам!

      Ох уж мне эта халява! Трудно переть против выработанного всей жизнью рефлекса. Но надо. Я решительно покачал головой и, приладив полуторники за спину, а наруч нацепив на правое предплечье, вышел.

      Мирэ стояла, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Выражение её лица предвещало, что за выставление её за дверь мне в ближайшее время предстоит знатная взбучка.

      – Не желаешь опробовать покупку? – указал я на нож у неё на поясе. – И заодно сделать стрижку.

      Она хмуро на меня зыркнула и молча отрезала тонкую прядь волос. Подумав, отрезала вторую. С горем пополам в четыре руки мы сплели их в кособокую косичку. Ничего, сгодится.

      Я попытался снять наруч, чтобы повязать «фенечку» на запястье. Наруч расстёгиваться