Нож. Ю Несбё

следователь говорил на таком чистом и правильном норвежском, что Харри казалось, будто он слушает старый радиоспектакль. Ларсен не отводил от него глаз и не заглядывал в свои записи, диктуя личный номер и адрес Холе. Возможно, он специально вызубрил все, чтобы произвести впечатление на своего пока еще более известного коллегу. А может быть, это была его постоянно используемая техника запугивания, призванная продемонстрировать интеллектуальное превосходство, чтобы у допрашиваемого даже и мысли не возникло солгать или попытаться манипулировать фактами. И было, разумеется, третье объяснение: у Сон Мина Ларсена просто-напросто отменная память.

      – Я исхожу из того, что вы, как полицейский, знаете свои права, – сказал Ларсен. – И хочу напомнить, что вы отказались от присутствия на допросе адвоката.

      – Я подозреваемый? – спросил Харри, бросив взгляд сквозь раздвинутые занавески на соседнее помещение, где, сложив на груди руки и глядя на них, сидел старший инспектор полиции Винтер.

      – Это чисто формальная процедура, и вас ни в чем не подозревают, – ответил Ларсен. Он четко следовал инструкции, обратив внимание Харри на то, что допрос будет записан. После чего задал первый вопрос:

      – Можете рассказать мне о ваших отношениях с убитой Ракелью Фёуке?

      – Она… была моей женой.

      – Вы расстались?

      – Нет. Или да, она умерла.

      Сон Мин Ларсен поднял глаза на Харри, будто пытаясь понять, не бросает ли тот ему вызов:

      – Значит, вы не разошлись?

      – Нет, не успели. Но я съехал на другую квартиру.

      – Как я понял со слов других свидетелей, разрыв произошел по инициативе вашей жены. Почему вы расстались?

      «Ракель хотела, чтобы я вернулся».

      – Не сошлись характерами. Давай перейдем прямо к тому моменту, когда ты спрашиваешь меня о том, есть ли у меня алиби на момент убийства.

      – Я понимаю, что это причиняет вам боль, но…

      – Спасибо, что объяснил мне, что именно ты понимаешь, Ларсен, и твоя догадка верна, это и впрямь причиняет боль, но я предложил так поступить, потому что у меня мало времени.

      – Вот как? Я так понял, что вы пока отстранены от службы.

      – Да. Но мне надо незамедлительно провести очередной сеанс приема алкоголя.

      – Стало быть, вы спешите?

      – Да.

      – И все-таки я бы хотел поговорить о ваших отношениях с убитой Ракелью Фёуке. Ваш пасынок Олег считает, что он так и не получил удовлетворительного объяснения о причинах разрыва – ни от вас, ни от своей матери. Но вряд ли ситуацию улучшило то обстоятельство, что вы, преподавая в Полицейской академии, тратили все больше и больше свободного времени на поиски некоего Свейна Финне, только что отсидевшего срок.

      – Моя просьба поторопиться была завуалированной формой отказа говорить на эту тему.

      – Значит, вы отказываетесь разъяснить ваши отношения с убитой?

      – Я отказываюсь от перспективы обсуждать детали своей частной жизни и предлагаю перейти к обсуждению