Нож. Ю Несбё

он когда-то делил с Ракелью и Олегом. Внутри дома слышались треск полицейских раций и короткие распоряжения Бьёрна Хольма, которые тот отдавал другим членам бригады криминалистов. Харри сделал вдох, его трясло.

      Потом он переступил порог и автоматически обошел белые флажки, расставленные криминалистами.

      «Это просто очередное расследование, – подумал он. – Я сплю, но ведь можно расследовать преступления и во сне. Надо только все сделать правильно, позволить сну плавно скользить дальше и самому не просыпаться. Пока я не проснулся, все это неправда».

      И Харри все сделал правильно: он не стал смотреть ни на солнце, ни на труп, который, как он знал, лежал на полу между кухней и гостиной. Солнце, хотя оно и не было Ракелью, ослепило бы его, если бы он взглянул прямо на него. А созерцание трупа удручающе действует даже на опытных следователей, потрясает их в большей или меньшей степени, заставляет цепенеть и делает не слишком восприимчивыми к мелким деталям на месте преступления, которые могут о чем-то поведать и помочь составить связную логичную историю. Или же, наоборот, какая-то мелочь может выделяться из общей картины. Харри скользил взглядом по стенам. Одинокое красное пальто висело на крючке под шляпной полкой, там, где Ракель обычно вешала верхнюю одежду, если только уже не решила, что не наденет ее на следующий день, в этом случае она убирала ее в платяной шкаф. Ему пришлось взять себя в руки, чтобы не схватить пальто, не прижать его к лицу и не втянуть в себя ее запах. Запах леса. Потому что, какими бы духами Ракель ни пользовалась, в симфонии ароматов всегда присутствовала базовая нота – аромат норвежского смешанного леса. Он не увидел красного шелкового платка, который она обычно носила с этим пальто, а вот черные сапожки стояли на обувной полке под вешалкой. Взгляд Харри двигался дальше, в сторону гостиной, но и там ничего нового не было. Она выглядела точно так же, как та комната, из которой он вышел два месяца, пятнадцать дней и двадцать часов назад. Фотографии висят не криво, мебель не передвинута, ковры не сбиты. Харри окинул взглядом кухню. Вот оно. В деревянной пирамиде на кухонном столе не хватало одного ножа. Теперь надо посмотреть на труп.

      Харри почувствовал, как на его плечо легла рука.

      – Привет, Бьёрн, – сказал он, не оборачиваясь и не переставая методично фотографировать взглядом место преступления.

      – Харри, – произнес Бьёрн, – даже не знаю, что сказать.

      – Тебе следовало сказать, что мне здесь не место, – ответил Харри. – Ты должен заявить, что я лицо заинтересованное, что это не мое расследование и что мне, как и всем родственникам потерпевших, надлежит собраться с духом, прежде чем увидеть погибшую, и взять себя в руки, поскольку, возможно, придется произвести опознание.

      – Ты же знаешь, что я ничего этого не скажу.

      – Не ты, так кто-нибудь другой, – вздохнул Харри и посмотрел на следы крови внизу книжной полки, на корешках книг из собрания сочинений Гамсуна и старого Энциклопедического словаря, в который любил заглядывать Олег, а Харри объяснял ему, что́ в мире изменилось с того времени, когда был напечатан словарь, и почему. – А я бы предпочел услышать