Излом. Книга вторая. Времена похуже. От Кабула до Ванкувера. Николай Яковлевич Удовиченко

что вы с ними решили делать?

      – Лейтенанта не нашел, а сержант сказал пристрелить их. Но этого делать нельзя, я так считаю. Пусть уходят.

      Алимджон заговорил на дари. Душманы оживились. Они что то начали спрашивать, Алимджон им отвечал. Потом снял с плеча автомат и дал две очереди вверх.

      – Это чтобы сержант слышал и думал, что мы их убили.

      Денис, Батрадз и Алимджон повернулись и ушли, автоматы душманов вместе с рожками к ним прихватили с собой. Не знали Денис и Батрадз, что этот случай в будущем спасет им обоим жизни дважды.

      Этот первый бой запомнился всем новоприбывшим надолго и потряс каждого без исключения. После боя многие приходили в себя долго. Денису этот бой нанес сильнейший психическую травму. После боя, как и у многих, у него начали трястись руки, его восприятие мира очень сильно изменилось и при этом так быстро, что он с трудом реагировал на происходящее с ним. «Как же так, ведь я убил не менее двух человек, сам видел, как от моей очереди упало двое…Как же это возможно? Что сделали мне эти люди?» Разум приходил ему на помощь и подсказывал, что эти люди шли убить его и его товарищей. Но сердце возмущалось до предела и не хотело принимать никаких оправданий. «Я убил людей, к которым сам пришел в их дом с оружием, я не имел на это право» – думал он. Смотрел на Батрадза. С тем происходило почти то же самое. Ночью не могли заснуть.

      – Араки бы, – сказал Денис.

      – Где ее возьмешь?

      Вокруг ворочались и не спали большинство товарищей, новичков, переживая впечатление стычки с душманами.

      – Алимджон, – позвал Батрадз.

      – Да, – повернул мгновенно голову с подушки к нему Алимджон.

      – Не знаешь, где водки достать?

      – Можно попробовать.

      Таджик встал и куда то пошел. Пришел через некоторое время, неся две бутылки водки и три банки консервов, булку хлеба и четыре помидора. Сели на кровать Дениса, она стояла в самом углу. Из тумбочки Денис достал алюминиевую поллитровую солдатскую кружку, Батрадз распечатал одну бутылку с водкой и всю ее вылил в кружку.

      – Алимджон, ты старше нас на год, ты первый, – сказал Батрадз.

      Таджик не стал ломаться, трясущейся здоровой рукой взял кружку и стуча зубами, начал пить. Потом подал кружку Денису. Выпил свою долю и Денис, Батрадз выпил остатки. Закусывали хлебом и помидорами, хотя есть совсем не хотели. Хмель ударил в голову, сметая все сомнения души и сердца и сразу стало легче. Алкоголь это напиток для головы, но не для сердца. Когда человек пьет алкоголь, то сердце закрывает свои ворота для всего реального и тонкого. Сейчас Денису казалось, что все произошло правильно. Все трое начали говорить шепотом, не слушая друг друга. Батрадз жестикулировал руками. Денис вспомнил об ингушах, пошел к ним. Башир и Идрис спали крепчайшим сном, будто ничего и не было. Денис вернулся.

      – Что они? – спросил Батрадз.

      – Крепко спят.

      – Ну и не трогай их, пусть спят.

      Распечатал и налил в кружку вторую бутылку. Так же, как и первую, выпили молча. Посидели. Потом Алимджон лег на свою кровать и скоро раздалось его сопение,