Черные души праведников. Альбина Нури

отец отдал бы жизнь, защищая Диану, но разрази его гром, если он понимал, чем живет его дочь, что творится в ее голове.

      Откуда взялось это выводящее из себя сознание собственного превосходства над всеми? Это высокомерие, ленца во взгляде, манера кривить рот в презрительной усмешке и цедить слова сквозь зубы?

      Но если до общения с ним дочь еще время от времени снисходила, то к бедной Светлане и вовсе относилась как к существу низшего порядка. Мать, по ее мнению, не так одевалась, не так красилась и не так вела себя, не тем была занята в жизни. И все это безапелляционным тоном высказывалось в лицо.

      Дамир пробовал делать замечания, выговаривал дочери за грубость, но никакого воздействия это не возымело. Возможно, потому, что он и сам во время ссор, которые стали уже привычными, бросал в лицо Свете примерно то же самое.

      Вдобавок жена, за которую он пробовал вступаться, немедленно вставала на сторону обожаемой дочери и начинала ругаться с ним! Абсурд – и вся их жизнь, и эти нездоровые отношения.

      Впрочем, что во всем этом удивительного? Не может ребенок вырасти добрым, внимательным, чутким, как минимум адекватным в семье, где родители то и дело срываются друг на друга, живут параллельными жизнями.

      Дамир надеялся, что совместный отпуск пойдет им всем на пользу. А если формулировать предельно честно, то решил: если тут, вдали от рутинной жизни, наедине друг с другом, когда ничто не отвлекает и не мешает, они не смогут сблизиться, найти общий язык, то он подаст на развод. Оставит жене квартиру, благо есть возможность купить себе жилье, и уйдет.

      Пусть Светлана в кои-то веки сама позаботится о том, чем заполнить холодильник и как вовремя заплатить за коммуналку. Пусть подойдет к зеркалу и сама у себя попросит денег на новые туфли и маникюр.

      «А Диана? С кем останется она?»

      Дамир покосился на дочь. Она в том возрасте, когда ребенок сам вправе выбирать, с кем из родителей хочет жить. Ладно, зачем загадывать. Пока, в общем-то, о разводе речи не шло.

      Из автобуса вышла последняя пассажирка – экстравагантная, коротко стриженная блондинка в белой шубке нараспашку. Поглядела вокруг с таким видом, как будто не понимала, как сюда попала. Красивая, подумалось Дамиру, но с лица воду не пить. Светлана в юности тоже была хороша, как картинка, но это не помешало им отдалиться, охладеть друг к другу.

      – Я полагаю, кто-то должен нас встретить? – громко спросил высокий, на голову выше самого Дамира, мужчина, рядом с которым стояла молоденькая хорошенькая девушка.

      Дамир вспомнил, что у парня необычная фамилия, а зовут его, кажется, Матвеем. Помимо воли он ощутил что-то похожее на зависть. У этого типа, скорее всего, нет проблем в обращении с девушками. Если что-то пошло не так с одной, всегда можно переключиться на другую.

      Хромоногий старик вполголоса говорил о чем-то с водителем, которого звали мудреным незапоминающимся сербским именем. Он вышел из автобуса вместе со своими пассажирами.

      Все остальные тоже переговаривались со своими спутниками – все, кроме стоящей в стороне