По большому счету. Евгения Письменная

на запястье превратился в красную точку и начал ныть.

      – Какой штурм, Жора? Тебя ж Президиум Верховного Совета назначил.

      Матюхин открыл комод, отщипнул кусочек ваты, намочил в подсолнечном масле и протянул жене.

      – Приложи, чтобы не разболелось.

      Сел за стол и не спеша стал доедать свой завтрак – пшенную кашу и бутерброд с сыром.

      – Назначить-то назначил, а ничего нет: ни помещения, ни людей. Должность есть, а банка нет. Понимаешь?

      Матюхин замолчал и, улыбаясь, добавил:

      – Так что будем сегодня брать банк штурмом.

      «Странное начало карьеры», – обеспокоенно подумала Лидия Сафоновна и пристально посмотрела на мужа.

      – Да не бойся. – Матюхин со смехом подошел к жене, чмокнул ее в щеку, забрал недоглаженный костюм с доски. – Я не один, со мной будет целый отряд.

      – Какой отряд? – Лидия Сафоновна совсем растерялась.

      – Штурмовой отряд депутатов. – Матюхин отхлебнул черный кофе. – Все будет нормально. К ужину вернусь.

      Махнул рукой, прихватил коричневый, порядком потертый кожаный портфель и вышел, неловко хлопнув дверью. Только несколько минут спустя Лидия Сафоновна выключила утюг, отошла от гладильной доски и со вздохом села на табуретку. «Опять начались беспокойные времена», – с тревогой подумала она. Ожог саднил, масло не помогало.

      Утром 7 августа 1990 года две дюжины депутатов Верховного Совета Российской Федерации под руководством их коллеги Михаила Бочарова и назначенный главой ЦБ России Георгий Матюхин пришли в здание Российской конторы Госбанка на Октябрьской площади. Все подразделения Госбанка, которые располагались в каждой из пятнадцати республик большого Советского Союза, назывались тогда конторами. Депутаты Верховного Совета и профессор Матюхин, начавший свою карьеру в КГБ, решили брать российскую контору штурмом после того, как глава Госбанка СССР Виктор Геращенко запретил подчиненным в российском подразделении впускать нового главу Матюхина. Геращенко негодовал. Получалось, что ему без его ведома навязывали подчиненных, которые к тому же собирались от него отделяться. «Это не революция, – думал он, – а банальное самоуправство».

      Геращенко считал, что решение Президиума Верховного Совета РСФСР для него не указ, ведь Госбанк СССР подчиняется только решениям органов власти великой страны – Союза Советских Социалистических Республик[1]. У Геращенко имелись основания так считать: Россия была частью Советского Союза, поэтому формирование банковской системы не должно было происходить сепаратно.

      Советская банковская система стояла на шести столпах. Первым считался Госбанк СССР, который выполнял сразу три функции: печатал деньги (эмиссионный центр), обслуживал бюджет (считался одним из подразделений Минфина, составлял годовые отчеты по обслуживанию бюджета) и проводил платежи как коммерческий банк министерствам и госкомпаниям. Внешэкономбанк отвечал за международные

1

Матюхин Г. Г. Я был главным банкиром России: мемуары. М.: Высшая школа, 1993. С. 53.