Можно ли забить гвоздь в космосе и другие вопросы о космонавтике. Сергей Рязанский

эксперименты ученые из других стран практически не могли: у них просто отсутствовали такие возможности. И, конечно, импонирует, когда молодой ученый может на научной конференции представить доклад, который будет интересен всем присутствующим, потому что содержит результаты уникального исследования.

      Потом в какой-то момент решили направить ученых в отряд космонавтов. При этом задача руководства была набрать врачей, занимающихся наукой, а из кандидатов, которым предложили попробовать свои силы, я единственный не имел классического медицинского образования. И вот тут мне крупно повезло: мои коллеги не прошли по здоровью, а я проскочил через сито отбора и попал в отряд.

      Надо сказать, что наша космонавтика не очень-то готова к тому, чтобы ученый находился в отряде. Несмотря на то, что я сдавал те же экзамены, проходил те же тесты, квалификацию после государственного экзамена мне присвоили другую: офицеры и инженеры стали «космонавтами-испытателями», а я – «космонавтом-исследователем». По формальным правилам, космонавт-исследователь – это «полезная нагрузка» на корабле, правое кресло, и получилось, что после того как в 2003 году погиб шаттл «Колумбия» с экипажем, все места ученых на наших кораблях «Союз» были выкуплены американцами на много лет вперед. Руководство меня вызвало, и было сказано: «Сергей, ничего личного, но ты никогда не полетишь в космос. Смирись, давай подумаем и найдем тебе другую работу, другое применение. Шансов у тебя нет». Потому что центральное кресло – это опытный командир, левое – это бортинженер, а правое – та самая «полезная нагрузка», которая в корабле ничего не делает, ее везут на станцию для выполнения каких-то специальных работ. И вот тут я по-настоящему захотел стать космонавтом!

      Сергей Рязанский на второй месяц 105‐суточной изоляции в комплексе проекта «Марс-500» тестирует методику по изучению функций сердечно-сосудистой системы (фотография Олега Волошина/ИМБП)

      Экипаж подготовительного эксперимента проекта «Марс-500» после 105‐суточной изоляции, командир экипажа Сергей Рязанский слева (фотография Олега Волошина/ИМБП)

      Я вдруг понял, что мне очень хочется доказать: ученый – тоже человек, ученый тоже может полететь в космос. Я понял, что не успокоюсь, пока не сделаю всё, что от меня зависит, для того, чтобы прорваться в космос. Да, есть правила, которые изменить не в моих силах. Тогда придется создать себе репутацию. Я защитил диссертацию, принимал участие в различных испытаниях: в частности, участвовал в подготовительных экспериментах по программе «Марс-500» командиром экипажей. И так получилось, что по результатам эксперимента один из руководителей «Роскосмоса» заметил молодого человека и спросил: мол, вот этот командир экипажа – он когда летит? Ему говорят: «Никогда не летит, товарищ генерал». Он говорит: «Не понял, он же космонавт? Космонавт. Когда он у нас летит?» Снова отвечают: «Никогда, товарищ генерал». Естественно, реакция генерала: ничего не понял, завтра доложите,