Екатерина Великая. Греческий прожект. София Волгина

дворце, где о нем заботились придворные медики.

      Протасова жалостливо вставила:

      – Иногда он, бедный, выл от страха. Тогда, Екатерина Алексеевна, оповещенная приставленным слугой, приходила и садилась у его изголовья. Он успокаивался токмо с ее приходом. Она подолгу тихо разговаривала с ним.

      Протасова замолчала, задумавшись, глаза ее затуманились. Все молчали. Потемкин, встав, прошел к окну. К нему подошла графиня Браницкая. Все обратили свою аттенцию на них.

      – А потом? – обратился к Анне Степановне Гаврила Романович.

      Протасова тяжело вздохнув, смахнув слезу, печально завершила свой рассказ:

      – Понемногу душевная болезнь Григория Орлова сильно усугубилась, и его вынуждены были перевести в отдельный особняк в Москве, за ним смотрели братья. Тамо он и умер, кстати, через две недели после смерти своего врага – Никиты Панина.

      Перекусихина теребя носовой платок, промолвила:

      – Добрая наша государыня весьма тяжело пережила смерть князя.

      – Вестимо, тяжело!

      Державин, выслушав сию печальную повесть, не решился спросить, отчего эти два человека – Орлов и Панин, были врагами. Неужто оттого, что Панин помешал князю жениться на императрице?

* * *

      Без малого, через год после смерти Александра Ланского, едва Екатерина, под самым непосредственным влиянием князя Потемкина, пришла в себя, Светлейший, приобщая ее к делам государственным, заговорил о своей Новороссии, об обустройстве нового города Херсона.

      – Весьма тяжело идет стройка, государыня-матушка, весьма! – говорил он и со значением поглядывал на бледную императрицу. Екатерина внимала, но мысли ее были еще далеки от насущных дел.

      Потемкин гнул свое:

      – Недавно, в августе, генерал Ганнибал собрал двенадцать бригад, закупил лесные угодья в верховьях Днепра, в Белоруссии и Польше. Древесину будем сплавлять к нам вниз по реке из городка Чернобыля. Я, государыня-матушка, с генерала крепко спрашиваю.

      – Да, да, я знаю, в низовьях Днепра не растет лес. Правильно, князь, не худо вышел из положения сей Ганнибал: бревна надобно сплавлять сверху, – почти безучастно отмечала императрица.

      – Город строят, в основном, солдаты, государыня-матушка, да еще я нанял пятьсот плотников, три тысячи работников, еще тысячу каторжников для рытья карьеров…. Уже спланирован город, заложены верфи…

      Государыня задала первый вразумительный вопрос:

      – Что же уже построено, князь?

      Обрадованный ее пробудившимся интересом, Потемкин быстро ответил:

      – Первыми построили казармы для солдат, глинобитные казармы, ибо вся древесина уходит на верфи.

      – Чаю, теперь, когда лес будет сплавляться, Ганнибал распорядится строить достойные здания, – сказала императрица и обратила, наконец, свои печальные глаза на своего Первого министра.

      – Не сумневайся, государыня-матушка, я сам буду руководить строительством.

      Наступила пауза. Императрица смотрела в окно.

      – Великое дело начать: смелое начало