Провидение зла. Камни Митуту. Книга первая. Сергей Малицкий

путь закладывать? И вот уже шесть дней миновало, а словно тяжкий груз придавил каждого из отряда, разве только наемники раскатывались гоготом время от времени в его хвосте.

      Кама – младшая дочь короля Лаписа – стройная семнадцатилетняя девчушка с копной темных с медным отливом волос, мягкими чертами лица и твердым взглядом, в котором, по слухам, утонул не один молодой лаписский воин и в будущем были обречены утонуть молодые воины всей Анкиды, привычно пробежала пальцами по поясу, проверила ножи, крепление меча, край небольшого щита, притороченного к седлу, сумку с кольчужницей, ощупала застежки жилета из сыромятной кожи. Что-то неясное не давало девчонке покоя. И не боль, которая еще с вечера ударила в живот, согнула ее пополам, едва дала отдышаться, а теперь подступала к горлу. Боль, которая всерьез обеспокоила ее мать, хотя и не заставила Каму остаться со стражей на последнем постоялом дворе. Что-то иное, внешнее, чужое. Опасное и неотвратимое. Столь страшное, что не только недавняя тошнота, но и жгущая изнутри радость от скорого свидания с тем, кто занимал сердце девчонки, меркла. И ведь всю неделю, с того момента, когда увидела распятую птицу, и еще сильнее со скрипа горелых ветвей под тяжестью висельников, будущая радость справлялась с ожиданием неприятностей, ночью справилась и с накатившим недугом, и вот, когда путь уже иссякал, словно и сама иссякла. Так может, не справилась? И предчувствие беды – всего лишь следствие обычной тошноты? Или тошнота сама по себе, мать говорила, что случается подобное, хотя и Кама не маленькая девочка, чтобы пугаться глупостей, а тревога сама по себе? Ведь не ветер же развешивал мертвых птиц на воротах и висельников на ветвях? Нет, это сделал какой-то негодяй, который если и не желал смерти никому в Лаписе, то уж никак не насылал на горное королевство благоденствие и покой. Ничего, все откроется. Мать говорила, что ничего нельзя скрыть. Если жизнь подобна книге, то, переворачивая ее страницы, неминуемо видишь обратную сторону прочитанной. Однако невелика радость – узнавать причины горести после того, как несчастье уже произошло. Вот уж не хотелось бы никакой беды, лучше недуг, чем еще какое несчастье. Тем более что с недугом Кама справиться могла. Да и что там справляться, амулеты Окулуса свидетельствовали, что яда нет, болезни нет, просто так сошлись звезды, значит, скрипи зубами, думай о чем-то другом, а не о собственном животе, да хоть о той же померкнувшей радости или о пройденной почти до конца дороге. Кама снова обернулась, скользнула взглядом по хмурым лицам наставников, прищурилась, вглядываясь в сияющие белым вершины. Вновь задумалась о том, о чем думала с самого утра.

      От Лаписа до Ардууса лежали двести лиг пути, которые теперь уже остались, считай, за спиной. Напрямик, через ардуусский кряж, пастушьими тропами – ближе, лиг сто пятьдесят, но той дорогой в распутицу не только конный, но и не всякий пеший проберется,