Нас просто не было. Маргарита Дюжева

дверь.

      Здрасте, приперся уже!

      Внутри, ни с того, ни с сего, все ходуном заходило. Нервно сглотнув, отперла замок и открыла дверь.

      Артем стоит на пороге, заправив руки в карманы, и исподлобья смотрит на меня. Прошелся цепким взглядом по мне с головы до ног и выдал:

      – Как все запущено!

      – Я собираюсь! – почему-то прозвучало смущенно и неубедительно.

      – Я вижу.

      Тут до меня доходит, что стоим как ненормальные в дверях, поэтому отступаю чуть в сторону, жестом приглашая его зайти. Не держать же на пороге неожиданного гостя.

      Артем заходит, я вижу, как осматривается по сторонам, и чувствую себя неловко оттого, что он оказался на моей территории.

      Непроизвольно обхватываю себя руками за плечи и сконфуженно рассматриваю обои, будто ни разу не видела. Как маленькая, ей богу.

      – Ну и? Чего стоим? – спрашивает он, – иди, собирайся.

      – Ты будешь стоять в прихожей? – против воли интересуюсь у него.

      Вот, казалось бы, фиг с ним, пусть стоит! Нет ведь, гостеприимство какое-то нелепое проснулось, будь оно неладно.

      – Покажешь, как тут у тебя? – смотрит на меня выжидающе, спокойно. В глазах нет ни намека на привычную безбашенность.

      В голове мелькает странная мысль "взрослый". К чему это? Не знаю, но смущаюсь еще больше:

      – Без проблем, – отхожу в сторону кухни, искоса наблюдая за тем, как он разувается и следует за мной, и чувствую, как потряхивать начинает от странной ситуации.

      – Это моя кухня, – произношу, за каким-то указывая рукой на кухонный гарнитур, будто и так не ясно, что это кухня, при этом старательно избегаю смотреть на своего гостя.

      – Я понял, – чуть усмехается он, – а где повар?

      – Какой повар? – смотрю на него с изрядной долей недоумения.

      – Который тебе есть готовит, – невозмутимо пожимает плечами.

      – Зачем мне повар? Я сама готовлю.

      – Да ладно, – искренне удивился он, – Кристина Антина сама чистит картошку и варит суп? Ущипните меня кто-нибудь.

      – Что в этом такого? Я еще и убираюсь сама, стираю, глажу.

      – А как же мамки-няньки, домработницы и уборщицы? – продолжает докапываться Артем, и у меня возникает желание тюкнуть ему по голове чем-нибудь тяжелым, оттого, что считает меня безрукой, бестолковой цацей.

      – Я, между прочим, одна живу с шестнадцати лет! – произношу, с вызовом глядя на него, – и главным условием переезда, которое отец поставил передо мной, было то, что делаю все сама! И проверял он это миллион раз, в любой момент. Если бы у меня в холодильнике были одни пельмени, а в квартире срач, то он быстренько увез бы меня обратно, к себе. Так что да, я все делаю сама, и не надо смотреть на меня, как на безрукую неженку, не способную кашу сварить!

      – Что ж ты раньше не говорила, что такая домовитая! – улыбнулся он, хитро поглядывая на меня, – я б на тебе женился давным-давно.

      Чувствую, как румянец по щекам разливается, и торопливо ухожу с кухни, кивком позвав его за собой.

      Не переживай,