Что было потом. Алиса Хэльстром

ничего не осталось. Редкие далекие дома одиноко стоят в поднимающемся вечернем тумане. Рин успела забыть, как далеко люди жили друг от друга в деревнях.

      И тут она видит Юрико.

      Та ходит со шлангом – поливает огород. На ней свободная рубаха и темные рабочие штаны, которые раньше носил ее отец, когда еще работал на металлолитейном заводе. Волосы собраны в пучок на затылке, такой неаккуратный и милый, какого она никогда себе не позволяла в юности. Раньше Юрико всегда старалась выглядеть опрятно.

      В носу вдруг щиплет, и Рин с силой трет его, отгоняя подступающие слезы.

      – Приехали, – говорит мужчина.

      Рин спохватывается:

      – Да, конечно. Как я могу расплатиться? У меня есть орехи и немного денег, и…

      Мужчина вскидывает руку.

      – Да не надо ничего. Помоги только все выгрузить и донести до дома.

      Она кивает и вдруг замечает, как Юрико выключает воду, кладет шланг и идет к машине. Рин выскакивает из машины навстречу, и та останавливается.

      Они смотрят друг на друга целую вечность, пока Юри не произносит:

      – Ты… ты так похудела.

      – Много ходила, – неуверенно улыбается Рин и делает еще шаг навстречу.

      Юри улыбается в ответ.

      Они обнимают друг друга. Юри такой хрупкая и маленькая, как никогда раньше. Волосы ее пахнут пылью, землей и осенью.

      – Сейчас, – Рин отстраняется. – Помогу затащить вещи, которые почтальон привез.

      – Я помогу, – кивает Юрико.

      Вечером они сидят на крыльце и пьют теплый травяной чай из глиняных кружек. На Рин наконец-то чистая одежда, а вымытые шелковистые волосы развевает легкий ветерок.

      Когда она уходила отсюда, то подстриглась очень коротко, но за три года волосы снова отросли. Оказалось, что с длинными волосами жить проще – они закрывают уши на холоде, а когда мешают, их всегда можно заплести в косу или убрать в хвост.

      Разговор течет плавно, медленно и иногда останавливается, когда они делают глоток из чашки или наливали из чайничка еще. Еще вчера Рин казалось, что ей нужно так много рассказать. А сегодня все это стало неважно.

      Видимый мир только вокруг дома Юрико, а все остальное исчезает в вечернем тумане. Солнце прячется в облаках и падает, падает, падает вниз, медленно, но неотвратимо.

      – Кто еще остался? – спрашивает Рин после долгого уютного молчания.

      – Кошмар нашего детства.

      Злая старуха из дома №5.

      – Ты поэтому еще не уехала? Не хочешь ее бросать?

      Рин вспоминает, что злая старуха из дома №5 часто ругала сыновей, которые пытались уговорить ту переехать в город. Что, мол, никогда ее ноги не будет в месте, где есть дома выше двух этажей. Почему ее так пугала многоэтажность, никто не знал.

      Юри пожимает плечами и делает глоток из чашки.

      Солнце погружается в горизонт, окрашивая маленький туманный мир в теплые нежные тона. Лес, где поют птицы и цикады, далеко, а здесь поблизости даже травы нет, чтобы шелестела на ветру.

      Рин ощущает внутри острое чувство одиночества. Она никогда не верила в бога, но если бы верила, то