Оружие древних. Книга первая: Ричкон. Светлана Ивановна Юрковская

все оставила, наказала, что и как пить. Я что, я жену по этим вопросам слушаю. Они – женщины хорошо в вопросах здоровья разбираются.

      –Это да. Только по Муне что-то не скажешь.

      –Да беременность у нее тяжелая. Она еще из-за отсутствия повитухи переживает. Говорю ей: Родишь, как все. Все ж рожают как-то. А она слезы льет: не рожу, говорит, и все тут. Что я с ней только не делал…

      –А что ты с ней делал? – с нажимом спросил староста.

      Мужик растерялся, а потом злобно сверкнул глазками, отвечая:

      –Уму разуму учил, как мог.

      –Смотри мне, не переусердствуй. Чего узнаю, самолично разберусь. Все понял.

      –А как же не понять. Понял, что нельзя домой было пускать, распустила язык, дурная баба.

      –Ты мне это брось, – зашипел староста.

      –А то что? Моя баба, что хочу, то и творю. Дурная -уму разуму учу, хорошая – люблю. Все, разговор короткий. И не лезь в чужую жизнь, а то, знаешь ли, власть не только во дворце меняться может.

      –Да ты что?! – сжал руки в кулаки Ялли.

      –И что? – понимая свою неуязвимость, подался вперед "больной", – Что сделаешь? Все живут, как могут. Мы так живем, как мне нравится. Ежели ей чего не нравится, ну что я могу поделать. Запись у нее такая.

      –Зачем ты девку мучаешь? Твоего ж ребенка носит!

      –Откуда ж я знаю, что моего?! За ними уследи!

      –Да ты совсем дурной! Сосуд вина вместо башки! Я ее с детства знаю. Не ровняй ее по этим своим, что там ща в доме прячутся, вместо болезни твоей.

      –Кто прячется? У меня прячется? Нет там никого. Честный я, обиженный муж. Нагуляла неизвестно где и от кого, а я терпи ее.

      Эг схватил старосту, оттаскивая от двери, давая возможность той скрыть мерзкое создание.

      Но тот еще больше раздухарился, напирая на старосту, поливая грязью Муну.

      –И откуда это дурь взялась то у тебя?!

      –От всеобщей мудрости. Все бабы – потаскухи. Мой отец всю жизнь мать и сестер порол, чтоб не повадно было. И что, Пирку муж в постели с другим застукал, там и убил. Оскорбленный муж терпеть такого не должен. Верно же все?!

      –Вон оно что. Ты все ждал, когда ж Муна себе притащит кого-нибудь, а она правильная оказалась. Хорошая. Убить не за что. Одного не пойму – чем не угодила то. И красивая, и хозяйственная, и терпит тебя, и ребенка от тебя носит. Что не так-то?!

      –А вот не по нраву. Изначально на сердце не легла и ничего не сделала, чтобы завоевать его. Да и новую хочу, помоложе, да покраше.

      –Так разведись, бывают же редкие случаи. Я помогу.

      –Развестись? Ты в своем уме? Кого за меня тогда отдадут? Калеку какую или старую деву, как у меня сейчас в хате, что уже по всем сараям прошлась. Нее, благодарствуйте. Одно дело: оскорбленный муж, вдовец, если хотите, другое – разведенный. Выгнавший жену на сносях. Ща!

      –Ах ты тварь!

      –Ялли, – потащил его Эг, – пошли отсюда. Ничего мы не решим.

      –Знаю. Но клянусь, прибил бы. Если б не бабенка в доме, а то растреплется же всем.

      За углом староста отдышался.

      –Ну и змЕя пригрели на своей земле. Его прадед к нам пришел во время строительства