Илиади (Джуга 2). Мераб Георгиевич Ратишвили

один из них, учитель. Айязеты пригласили на встречу только его. Хидон знал, что он был у нас, сказал, что его ждали раньше и что они будут часто встречаться, – Илиади слово в слово повторил то, что сказал Хидон.

      – Значит, все подтвердилось… – сказал верховный жрец.

      – Да, у него на все была очень естественная реакция, как будто он все это знал и видел раньше. Когда прекратилось свечение, Иешуа сказал: «Там мой отец, в свое время он меня заберет», чем привел в замешательство своего брата Иакова.

      – Неудивительно, что он не знает. Возможно, с сегодняшнего дня он поверит его словам. Хотя… В каком они были настроении после увиденного?

      – Иаков и Иосиф сначала остолбенели, как в забытьи. Утром мы заснули, а когда проснулись, они ничего не помнили. Думают, что видели все во сне. Мы с Иешуа над этим посмеялись, и после этого они больше ни о чем не говорили, всю дорогу шли молча. Заговорили только, когда приблизились к дому.

      – Сейчас не помнят, но придет время, и эта встреча всплывет в их памяти. А про хранилище они не расскажут?

      – Нет, они благодарны вам за доверие и чувствуют большую ответственность.

      – Хорошо, иди присмотри за ними; искупайтесь и поешьте, потом опять вернитесь к учебе. Вечером я позову тебя.

      Через час уставшие от дороги и впечатлений друзья уже отдыхали в горячем бассейне. Сняв усталость, они вышли из воды.

      Вдруг Иаков воскликнул:

      – Иешуа, Иешуа, смотри, у него ноги такие же, как у тебя! – и показал на ноги Илиади.

      Иешуа и Илиади посмотрели на пальцы ног друг у друга. У обоих юношей были сросшиеся третий и четвертый пальцы.

      – Мама говорила, что такие пальцы – знак свыше и он есть только у тебя, а смотри – у Илиади точно такой же знак свыше!

      Илиади и Иешуа с теплой улыбкой смотрели друг на друга, они чувствовали, что стали еще ближе. Иаков и Иосиф смотрели на их ноги и смеялись.

      * * * * *

      Верховный жрец Гона только через месяц пригласил Иешуа для разговора. Иешуа был уже совсем другим. Дорожные впечатления были в прошлом, и он полностью погрузился в учебу. Новые эмоции и переживания перекрыли прежние впечатления, глаза его были спокойны и полны любознательности, в нем чувствовались внутреннее спокойствие и уверенность в себе, его аура сияла еще сильнее. Успехи в учебе тоже радовали и воодушевляли его. Такого тепла, веры, сочувствия и любви он не ощущал нигде: ни на родине, ни в школе назаретского братства, ни в собственном доме. Братья с завистью смотрели на проявление его выдающихся талантов, на особое внимание к нему просветителей.

      Долго слушал Гона рассказы о дорожных впечатлениях и переживаниях, он видел, что беспокоило юношу, куда нужно было его вести, какая дорога соответствовала его таланту. Иешуа говорил о том, что увидел и изучал в монастыре. Верховный жрец остался доволен его искренней речью и оценкой. Он сказал:

      – Сын мой, Иешуа, разум – это не только знание. Если знанию не сопутствует энергия, приводящая его в действие, оно мертво так же, как брошенная книга, которую никто не перелистывал. Однако для того,