Давай поиграем, дракон!. Даха Тараторина

Леонард спокойно достал из поясного мешочка флакон алого зелья, с таким трудом созданного на глазах у Пижмы. Взгляды десятка охранников, прячущегося в тени Лоренцо и председателя скрестились на заблестевшей стеклянной крышечке, удерживающей огромную, до сих пор никому не доступную силу. Ради него всё задумывалось. Этого момента так ждал Ювеналий, и вот он: только руку протяни!

      Лео со скучающим видом наблюдал за рубиновым напитком в бокале и, кажется, вовсе не интересовался происходящим, не замечал, как мелко жадно задрожали ручонки каждого, кто находился в комнате.

      Ювеналий прочистил горло и подобострастно прошептал:

      – Откуда мы можем знать, что это нужное вещество? Быть может, женщина ограбила вас и шантажирует. Представители Земли склонны ко лжи.

      – Возьмите и проверьте, – равнодушно запустил склянку по столу дракон, словно подобные зелья на завтрак потреблял, а не рисковал жизнью и не потратил долгие годы на его изготовление.

      Флакон исчез в складках туники председателя быстрее, чем пустивший восторженную слюну Лоренцо успел сделать шаг. Подхалим разочарованно вернулся в тень: он ведь всего лишь хотел помочь господину, дабы тот не таскался с лишней мелочью…

      Выдержав паузу, в которой все трясущиеся коленки перестали трястись, а жадные лапки нырнули в рукава, Лео закончил:

      – А женщину я забираю.

      – То есть как это ты меня забираешь? – возразила Пижма прежде, чем успела сообразить, что больше всего на свете хочет покинуть это место. В том числе если сразу после окажется в таком же подвале, но в доме Леонарда, где он, разумеется, имея на это полное моральное право, будет её наказывать за преданное доверие. Как именно он должен был её наказывать в этих фантазиях, Пижма не решилась бы озвучить при свидетелях, но была очень и очень не прочь испробовать.

      – Ты имеешь что-то против? – наконец поднял взгляд от бокала Лео. Улыбающийся взгляд, в котором не плескалось ни капли ненависти. Фантазия агента о страстном наказании разбилась вдребезги об идиллическую картину совместной прогулки за ручку по ромашковому полю.

      – Может и имею! – фыркнула она. – Распоряжаются тут мною как кому угодно! А я, между прочим, самостоятельная женщина! – самостоятельная женщина рванулась доказать свою самостоятельность, но в спину предупредительно кольнули пики сразу трёх охранников, пресекая попытки демонстрации феминизма.

      Леонард спокойно повернулся к председателю и подвёл итог:

      – Бредит, – и с наслаждением добавил. – Испугалась, бедняжка. Я позабочусь о ней.

      Ювеналий преобразился. Опущенные плечи снова распрямились, подбородок взметнулся вверх, нотки превосходства в голосе, уже прекрасно знакомые Пижме, рассыпались по столу горстью мелочи с барского плеча.

      – Боюсь, это невозможно. Женщина всё ещё вне закона в Лимбе. Никто не взял за неё ответственность, никто из совета магов не поручится, что её пребывание в нашем мире безопасно для всех нас и, – он