Волчий бег. Часть 2. Александр Шевченко

системе Ridero

      Волчий бег. Часть 2

      Лучше миг, но звездою гореть,

      Чем столетье без пламени тлеть.

      Если только бы было возможно

      Вновь родиться, чтоб вновь умереть.

      Каждый тут выбирает свой путь,

      И судьбу не дано обмануть.

      Если только бы было возможно

      Выбор тот нам снова вернуть.

      ***

      Небылицы, небылицы,

      Вам бы только сниться, сниться.

      Вас не надо сочинять,

      Вы в моем уме опять.

      Вот промчалися дорогой

      По судьбинушке убогой.

      Вот прикинулись рекой

      И разлились здесь строкой.

      Глядь, костром вдруг заискрили.

      Может быть вы все же были?

      Может были, может нет,

      Но от вас я шлю привет

      Всем, кто любит четкость слога

      И душевность, хоть немного.

      Ну, а душу дал мне Бог.

      С нею жил я так как мог:

      Честно или же не очень

      Светлым днем и темной ночью

      Средь врагов и близких лиц

      В этом мире небылиц.

      ***

      Я в прошлом вор – рецидивист,

      Но все-таки душою чист,

      Иду по жизни своенравною походкой.

      А в чем подобного секрет?

      Секрета не было и нет:

      Я в Бога верил в каждой «ходке» и за «ходкой».

      Все заповеди соблюдал,

      Одну лишь лагерям отдал

      За риск, за блат и за почет средь арестантов.

      Там четко разделялась «масть»,

      Тогда была другая власть,

      Не то что ныне приблатненных дилетантов.

      К чему же молодость губить

      В местах, где могут бить, убить,

      Где в карцерах на стенах лёд и днем не тает.

      Советов гнёт уходит прочь,

      Как мракобесовская ночь,

      И «воровское» потихоньку улетает.

      Лишь раз живем на свете мы,

      Хоть от сумы и от тюрьмы

      Заречься в этой жизни просто невозможно.

      Но постарайтесь все же здесь

      Иметь и доброту, и честь,

      Хоть все вокруг порой враждебно и безбожно.

      ***

      Так часто, часто, часто вспоминаю

      И голос твой и зелень глаз твоих,

      Что вдруг не смог не рассказать я маю,

      Как мы любовь делили на троих.

      Ах, месяц май, ты плут, как и октябрь,

      Что свёл меня с любовью не моей.

      Ах, месяц май, ты оправдай хотя бы

      те наслажденья, что дарил я ей.

      Поверь, как будто я в неё влюбился,

      Так, видно было кем-то суждено.

      Мой стыд приличья вдребезги разбился,

      Не помогли ни разум, ни вино.

      Встречались с нею чаще днём, а ночью

      Ей муж в постели все, увы, прощал.

      Измене дам замужних, между прочим,

      Здесь не один хоть что-то посвящал.

      И я сейчас бессовестно и складно

      Про донжуанство дней своих пишу.

      Ах, месяц май, прости, а в общем, ладно,

      Я просто так прощение прошу.

      Ведь ты и сам у дьявола во власти

      И не одной ты голову вскружил,

      И не одну перед мужскою страстью

      Средь трын-травы на спину уложил.

      Так часто, часто, часто вспоминаю

      И голос твой и зелень глаз твоих,

      Что вдруг не смог не рассказать я маю,

      Как мы любовь делили на троих.

      ***

      Вы смеетесь, вам весело очень,

      не швыряла вас жизнь по углам.

      По-секрету скажу, между прочим,

      я был там, где находится хлам.

      Да, я гость в вашем мире свободном,

      мимоходом шутя здесь пройду

      элементом, увы, неугодным

      и похожим лицом на беду.

      Только женщин и их наслажденья,

      что порою встречаются мне

      сквозь лихие мои похожденья,

      долго вижу в неволе во сне.

      А сегодня плыву в вашем смехе.

      А сегодня живу лишь для вас.

      И судьбе – этой грязной помехе,

      от души