Сеятели. Я мыслю, следовательно, существую. Владимир Шорохов

было задать команду и по специальным меткам найти все воспоминания, связанные теми или иными действиями. Детскую душевную травму от того, что умерла твоя кошка можно стереть или приглушить. Уничтожить все воспоминания от стресса, что ты испытал, когда автобус перевернулся, и пламя вытекающего топлива готово было тебя поглотить. В лабораториях памяти теперь можно подкорректировать воспоминания точно так же, как раньше корректировали фигуру, где-то убрать, а где-то наоборот увеличить.

      Билун улыбнулся. Прошивка – это все, что осталось у него, чтобы вернуть Милу. Еще тогда он задумался, а когда же это было, да и не важно. Они не просто влюбились вдруг друга, это было маленькое помешательство. Именно тогда они вместе пришли в институт памяти, скопировали часть своего сознания, связанного с их чувствами друг к другу. Теперь это было их страховкой на случай, если что-то пойдет не так, они смогут сделать апгрейд, пройти прошивку и вернуть обратно те чувства, что были потеряны со временем.

      Ему было противно об этом думать, он как машина перегружался, и все с самого начала, но без нее, без Милы ему нет смысла жить на этой земле. Зачем? Зачем бубнил себе под нос, старясь рассмотреть ее портрет, что стоял в маленькой рамочке на столе.

      * * *

      Солнечный луч. Откуда он? Старик выпрямился, подошел к скамейке, что стояла на остановке и, коснувшись ее, посмотрел в сторону желтого дома. Все играло. Странные, давно забытые цвета, цветы, неужели они уже распустились, он не заметил. Выпрямился и подумал о спине. Она не болела, а еще вчера ныла и не давала уснуть. На морщинистом лице появилась улыбка. Он прикрыл глаза, вдохнул полной грудью и, засунув тросточку под мышку, лихо пошел вдоль улицы.

      Все меняется к лучшему, он всегда в это верил. Вот и сейчас лихо поднялся по ступенькам, на мгновение остановился и посмотрел назад. Как это он смог, перепрыгнув их, подняться сюда, подумал старик и, держа в одной руке маленький букетик цветов, приоткрыл дверь.

      – Здравствуй, милая, – тихо, стараясь не отвлекать от работы, сказал он и протянул уже не молодой женщине свой букетик.

      Она замерла. Ножницы, что еще мгновение назад подстригали волосы, зависли, чуть дрогнула рука и в глазах появилась искорка. Она медленно повернулась, морщинки вокруг глаз дрогнули. Стараясь не дышать, она подошла к нему и коснулась его груди.

      – Это ты? Ты вернулся?

      Он не ответил ей, а только кивнул. Женщина дрожащими руками взяла его букетик, поднесла к лицу и как тогда, более пятидесяти лет назад, прижала к щеке, прикрыла глаза и представила на мгновение, что на полянке, что затерялась где-то в лесу.

      – Спасибо, милый, – тихо ответила она и коснулась пальцами его губ.

      Он сделал первый шаг, провел свою прошивку, теперь она ушла в лабораторию памяти. Билун остался ждать ее в холле, он готов был ждать ее часами, днями и даже годами. Она придет, и Билун знал это, его Мила вернется. Опять эта наивная детская улыбка на старческом