Облако воспоминаний. Избранная проза. Эльдар Ахадов

не отдам.

      Он прекрасен без прикрас.

      Это цвет любимых глаз.

      Это взгляд бездонный твой,

      Напоенный синевой.

      Это цвет моей мечты.

      Это краска высоты.

      В этот голубой раствор

      Погружен земной простор.

      Это легкий переход

      В неизвестность от забот

      И от плачущих родных

      На похоронах моих.

      Это синий негустой

      Иней над моей плитой.

      Это сизый зимний дым

      Мглы над именем моим…

      А наш катерок, ведомый рыжим Авто (так представился мне наш юный речной капитан – Авто, то есть, если целиком, то Автандил) уже приближался к Метехскому мосту, сразу за которым высоко над обрывистым берегом высился памятник царю Вахтангу Горгасали, восседающему на мощном гигантском коне. А за спиной его – Метехская церковь 13 века. Нина с явным удовольствием повествует мне о подвигах святого грузинского царя, правившего здесь в незапамятные времена – в пятом и начале шестого веках, когда ещё не было никакого Тбилиси, а вокруг Куры стояли широкошумные леса, с обильной дичью. Здесь, однажды, охотясь, царь Иберии набрёл на тёплые целебные источники, которые и дали название будущей столице Грузии.

      Мы поворачиваем влево вслед за рекой. Над изумрудными волнами то парят, то садятся на воду чайки! Слева – уходящая в даль каменная стена первозданного скалистого берега, увенчанная вверху непрерывной чередой зданий с балконами и балкончиками, нависающими над рекой, словно гроздья ласточкиных гнёзд. А позади – фантастический вид на гору с медленно опускающимся к ней палящим солнцем. На горе – старинная мощная крепостная стена с башнями – крепость Нарикала. Время её основания точно никому неизвестно, однако, говорят, уже в IV веке на этом месте стояла крепость Шурис-Цихе. Цитадель обрела современные очертания в XVII – XVIII веках, но, увы, как горестно продолжает рассказывать мне Нинико, сильно пострадала от взрыва порохового склада в 1827 году. А то она была бы ещё красивей. Хотя лично мне кажется, что и в нынешнем состоянии Нарикала просто неотразима. Особенно – на закате.

      Странное ощущение – пустынная стихия зеленоватой куринской речной воды и буквально рядом – шумный смеющийся крышами город. И сухощавый подросток (это внешне, а на самом деле, наверное, всё-таки старше) Авто в шортах, разлапистых сандалиях и коротенькой рубашонке, лихо управляющий рулём. И щебечущая воробушком Нинико, которую я иной раз почти и не слышу из-за шума мотора и прохладного встречного ветра при ослепительном солнце… Мы возвращаемся. С берега уже доносится дурашливое звонкоголосое торжествующее «НиникоНиникоНинико! НиникоНиникоНинико! НиникоНиникоНинико!»

      Я счастлив.

      Три поросёнка

      Если вы спросите меня: случилась ли вся эта история на самом деле, я вам не отвечу. Может быть, именно так все и было. А, может быть, и не совсем так. А, может быть, и совсем