Шпаргалки о любви. Библиотека группы «Стихи. Проза. Интернациональный Союз Писателей» ВКонтакте представляет…. Ирина Кульджанова

где тебя черти носят? Уже пятиминутка прошла, машина на разгрузку встает, пулей сюда!

      Какая еще собака, кто ее кормить будет?

      – Я покормлю сам… пока… – Не видать ему теперь еще месяц телефона…

      – Бегом!

      Наталья Дмитриевна отошла от окна офиса. Видела, как тощий Муха бежал с маршрутки, и как кормил блохастого приблудыша своим теперь уже обедом, как звонил ей только что. Господи, дите дитем, как мог шеф его на работу взять? Куча родственников, и не нужен никому. Как там у них говорят? Бейшара…

      Рецепты счастья

      Баб Веру привезли в больничную палату в пятницу, поздней ночью – сухую, беззубую и совершенно седую. Скрюченную от боли. Иглы систем выныривали из тонких, пугливых вен, лекарство разливались под пергаментную кожу… Она ничего не видела и не слышала, не понимала, что у нее спрашивают, была не в состоянии что-то ответить. Ночь казалась бесконечной. К утру подкараулил сон – или это было полузабытье от тех лекарств, что все же проникли в ее тело. Мутное, туманное полузабытье где-то на грани между сном и тупой бесконечной головной болью.

      Врач тронул спящую старушку за плечо. Она проснулась.

      – Как Вы себя чувствуете? Голова болит?

      – Да… И рука правая почему-то.

      – У Вас случился приступ, судороги, и Вы упали на лестнице, помните?

      – Нет… Ничего не помню… Раньше так тоже было… Только мне домой надо, там дед только и куры, еще Жерех… Голодны все будут…

      – Домой пока не выйдет, разберутся как-нибудь без Вас… Недельку полежите, полечим, потом посмотрим…

      Она не смогла встать, и обессилено уснула.

      В субботний день посетителей с утра было много, но к старушке никто не пришел. Она сквозь слезы причитала вполголоса: «Ведь с голоду помрут все, и дед, и куры, и Жерех…”. Сания, соседка по палате, пыталась успокоить ее: «Баб Вер, ну что Вы, да все будет хорошо – говорили же, что уже было так, и ничего, обошлось, и в этот раз все обойдется!». Баб Вера, лежа на жесткой кровати, куталась в бурую, без единой пушинки, дряхлую шалёшку, натягивала до дрожащего подбородка тонкое больничное одеяло и тяжко вздыхала. Не веря в сказанное, беспрестанно смаргивала то и дело набегающие слезы. Отказывалась от сладостей, которыми была готова поделиться Сания.

      К этой грузной моложавой женщине, занимавшей кровать напротив баб Веры, с утра беспрестанным потоком приходили родственники и подруги. В тумбочку уже гостинцы не помещались, и весь подоконник палаты, нарушая больничные правила, был уставлен пакетами соков, коробками конфет и восточных сладостей, завален фруктами. Баб Вера лежала, отвернувшись к стене, и почти не двигалась.

      Сания громким трагическим шепотом сообщала каждому вновь пришедшему: «Это новенькая моя, баб Вера. Не встает совсем, а дома хозяйство, и муж беспомощный, и собака привязана…» Гости оглядывались, покачивали сокрушенно головами, вздыхали