Волхв, сын Славена. Славянская сага. Любовь Сушко

ожидать, что в тот самый миг и зазвучит его голос. Многие и вовсе не видели, что он пришел сюда.

      – О, Громовержец, останови это, пусть они там прекратят расправу.

      Слова казались небывалой дерзостью, но должен быть хоть кто-то, кто ничего не боится.

      Перун и без того был зол на него. К бедняге – жрецу он не испытывал никаких чувств, и был просто заодно со всеми. Но он яростно и резко повернулся к посмевшему подать голос:

      – А почему это я должен его спасать? – ярился он, да так, что остальные постарались от него отстраниться, и Славен один оставался неподвижен рядом. Ион твердо и спокойно стоял перед властелином:

      – Потому что ты первым из богов себя считаешь, и можешь показать, что не все твоим людям позволено.

      Эти слова должны были что-то изменить, хотя капризы богов порой непонятны и необъяснимы.

      – Они делают то, что должно, – Перун был тверд в своем убеждении.

      Спросить с ним в те минуты было еще опаснее.

      – А мне кажется, что твои жрецы могущественнее тебя самого, потому все и происходит. Ты боишься, что они тебе не подчинятся.

      Это было невероятной дерзостью. Даже Ехидна побледнела, а Жива усмехнулась, хорошо понимая, что ей не надо больше прикладывать усилий для того, чтобы избавиться от Славена и брата его Скифа.

      Они сами все сделали своими руками и не на кого им обижаться.

      – Вот ты туда и отправишься проверить, стоят ли чего-то жрецы мои или нет, – орал Перун и гремели громы, и сверкали молнии. Даже люди на земле заметили это и странно зашумели.

      Происшествие на небесах истолковали по-разному. Многие были уверены, что боги на них гневаются. Если бы бедняга в костре был еще жив, они попытались бы его оттуда вытащить. Но некоторые истолковали это как одобрение их действий, и уверяли, что Перун доволен совершившимся. Но никто из них не узнал, что яркая молния решила судьбу Славена, сына Ехидны, дерзнувшего за жреца заступиться.

      Перун ждал, пока мальчишка попросит у него прощение, он мог еще изменить свое решение, но тот не проронил ни звука. А потом наоборот заявил:

      – Воля твоя, я пойду туда, там мне не будет хуже, чем тут с вами. И не жди, чтобы я попросился назад, этого никогда не случится.

      Все молчали, он повернулся и пошел прочь. И Скифу ничего не оставалось, как только последовать за ним. Как ни глуп он был, но понимал, что ничего хорошего ему не стоит ждать, если он останется здесь один без брата своего. Если Славену хоть кто-то сочувствовал и симпатизировал, то он со всеми успел перессориться, и они с радостью на него накинутся, и все равно прогонят.

      Он знал, что будет спокоен и защищен немного только с братом своим, где бы они ни находились.

      Жива, проходя мимо Ехидны, посмотрела на нее победно. Она всем своим видом показывала, что не надеялась на то, что победа будет такой легкой и быстрой. Но что-то во взгляде соперницы ее насторожило. Она догадалась, что это еще не все, произойдет