Луна, луна, скройся!. Лилит Мазикина

кронах?

      Тут неожиданно пискнул Рупа:

      – А вы боитесь серебра?

      Устанавливается тишина. Вся семья смущена бестактным вопросом. Уверена, что они считают меня нечистью. Я стараюсь ответить в прежней тональности:

      – Нет, мальчик мой. Я не боюсь ни серебра, ни святой воды, ни чеснока. Дядя, тётя, простите, я устала с дороги, можно я где-то прилягу?

      Тётя Марлена важно, плавно встаёт и провожает меня в маленькую комнату со старым диванчиком. Вручает мне подушку и плед и так же важно выходит.

      Засыпаю я моментально. Всё же пятнадцать часов пути и для «волчицы» – не шутки.

      Когда я просыпаюсь, в комнате очень темно, и в доме царит тишина. Спустив ноги с дивана, я попадаю в мягкое: на полу стоят мои сумки. Очень хочется пить. Чтобы не бродить по дому ночью – приезд существа вроде меня и без того большой стресс для семьи – я ищу бутылку с колой, купленную по дороге. Попутно вытаскиваю и откладываю подарки для дяди, тёти и племянников – на них мне не хватило денег, пришлось заложить серьги моей цыганской бабушки в Брно. После охоты деньги всё равно появятся, и я их выкуплю. Напившись, я нащупываю маленькую сумочку и вынимаю мобильник – посмотреть время. Половина восьмого утра. Стоит мне взять телефон в руки, как он вздрагивает, принимая сообщение – я чуть не роняю его:

      «Я стою под вашим окном. Л.Б.»

      Я с опаской смотрю в сторону тяжёлых портьер, которые совершенно закрывают окно от моего взгляда, и печатаю:

      «И что?»

      «Вылезайте. Поговорим»

      Вот так вот. Прямо вылезайте ему. Что за бред и как он меня отследил?

      Стоп, а может быть, имеется в виду мой апартман в Пшемысле?

      «Я не в Галиции.»

      «Я тоже. Лилиана, вылезайте, или я влезу в дом. Стекло мне придётся разбить»

      «Я вас застрелю ещё в процессе!»

      «Значит, я залезу через детскую или кухню. Можете начать бегать между ними»

      Никогда не любила вампиров. Особенно со звучными псевдонимами. Я забираюсь за портьеры и открываю окно, даже не потрудившись вооружиться. Зачем? В открытом бою я проиграю с вероятностью, близкой к ста процентам. Шанс же, что Батори не убьёт меня и в этот раз, есть. Ведь он всё-таки знает моё имя. Я криво ухмыляюсь и встаю на подоконник. Босые ноги неприятно холодит. Внизу действительно бледнеет узкое лицо Ловаша Батори; толстые губы раздвинулись в усмешке, обнажая крепкие, очень белые в ночной темноте зубы. Я осматриваюсь: слева водосточная труба, но она выглядит хлипкой и дряхлой, к тому же слабость у меня ещё не прошла. Я снова кидаю взгляд вниз. Батори скалится. Чёртов кровосос. Я ухмыляюсь ещё шире и прыгаю прямо на него.

      Пока я лечу, в голове моей успевают пронестись подробные картины того, как я промахиваюсь, или как упырь просто делает пару шагов в сторону. Эти видения изобилуют очень неприятными деталями, вроде вёдер крови, осколков костей и размозжённого черепа.