Мечта империи. Роман Буревой

его признания.

      – Гай Бенит Плацид – это имя тебе что-нибудь говорит? Мой отец – Гай Гарпоний.

      – Если твой отец банкир… – начала она неуверенно.

      Нет, она ошиблась, того богача звали Гарпоний Кар, и он давно умер.

      Бенит рассмеялся:

      – Мой отец – штукатур из третьей центурии Римских художников стенной живописи и штукатуров. Звучит гораздо хуже, чем денежный мешок, не так ли?

      Он явно намекал на Пизона, но Марция почему-то не разозлилась. Наглость этого типа ей импонировала. Она любила дерзких. А дерзкий и наглый – почти одно и то же.

      – Ого, доспехи Цезаря! – Бенит подошел к деревянной кукле, облаченной в золоченый броненагрудник с замысловатым рельефом; потрогал висящий на поясе куклы кинжал с золотой рукоятью. – Хочешь изваять наследника в полный рост?

      – Хотела. Но решила сделать только бюст.

      – Наши желания всегда не совпадают с нашими возможностями. Я – маляр, а хотел стать скульптором.

      – Одно время я занималась стенными росписями, – призналась Марция. – Но теперь оставила это.

      – Что же тебе помешало? – Он взял резец и приставил его к незавершенной статуе Вера, будто отыскивал место, куда собирался всадить резец, как нож.

      – Что ты делаешь? Положи на место! – крикнула Марция.

      Бенит изобразил шутливый испуг и отступил.

      – Так что тебе помешало расписывать стены? – Он вертел в пальцах резец все быстрее и быстрее.

      Марция пожала плечами:

      – Наверное, мой гений.

      – Ты его видела?

      – О нет. Ты же знаешь, со своими гениями встречаются лишь гладиаторы да избранники богов.

      – Абсурд! Люди с творческой душой постоянно общаются с гениями. Если у них достаточно таланта, разумеется. – Он и не скрывал, что оскорбляет ее намеренно.

      В этот раз Марция разозлилась.

      – Убирайся, – прошипела она.

      – Не смею ослушаться, – Бенит поклонился и шагнул к двери. – Но я не понимаю, почему ты сердишься. Может быть, тебе не нужны скульптуры? Может, мечтаешь о чем-то другом? Подумай об этом, если ты умеешь думать.

      Когда дверь за ним закрылась, Марция сообразила, что этот наглый тип унес ее резец. Ее инструмент! Марция выскочила в перистиль, потом в атрий. Но наглеца уже и след простыл. Пока Марция звала Котту, пока тот примчался, на ходу отряхивая перепачканный мукой фартук, прошло несколько минут. Котта пустился в погоню, однако, как показалось хозяйке, без всякой охоты.

      «Зачем Бениту резец?» – бормотала Марция, возвращаясь в перистиль и обходя вокруг маленького бассейна, по углам которого застыли в пляске мраморные сатиры. У одного из них оказалась отбита рука. Срубленная резцом кисть валялась на мозаичном полу – крошечная кисть человека… или ребенка… кто бы мог подумать, что ручка ребенка так похожа на ручку сатира, урода… Урода… Марция вздрогнула всем телом.

      Детей не будет. У нее никогда уже не будет детей.

      Наконец послышались шаги.

      – Котта! –