Подкова на удачу. Лилия Сурина

столько покалеченных после боев на ноги поставили. Сейчас уже на пенсии, конечно, но мой отец преподает в институте. И я тоже пошел по стопам, так сказать… я тоже хирург-ортопед, занимаюсь реабилитацией пациентов. А еще психолог… ну и ассистирую при операциях. За рюмочкой Михалыч рассказал, что встретил твоего отца, что ты выросла просто необычайной красавицей, только стала инвалидом после падения с лошади. Ну я заинтересовался, попросил его достать историю твоей болезни и прислать мне по электронной почте. Он уехал, а через какое-то время и историю прислал, и твои фото… и тогда я понял, что… – Тимур задумался, глядя в одну точку.

      – Что?

      – А? – он вышел из ступора и посмотрел на меня.

      – Что ты понял?

      – Понял, что тебя можно вылечить, и я не успокоюсь, пока не сделаю это. При встрече… помнишь, когда познакомились, у реки? Вот тогда я еще понял, что диагноз у тебя не совсем правильный. Ты заваливаешься на сторону, да и одна нога длиннее стала, а это все характерно для другого диагноза. Если можно, я бы хотел осмотреть тебя. Можно? – Тимур придвинулся ближе, поймал мою руку.

      – Что, прямо сейчас?

      – Да, а чего откладывать. Я хочу заказать кое-что через интернет, мне еще нужно обмеры сделать. Ну что, согласна?

      – Ну… давай, если удобно это.

      – Очень удобно! Ложись на спину… так, подушку убираем, надо чтоб ты ровно лежала. И не смущаться, я – врач, а ты моя пациентка. Может быть больно, потерпишь?

      Я кивнула, немного жалея, что согласилась. Но может Тимур и вправду поможет мне? Он уложил меня на краю дивана, и вдруг задрал футболку почти до груди. Я думала он ногу будет смотреть, а он стал трогать мой левый бок и таз, мять живот. То сгибал одну ногу в колене, то другую, то сразу обе, разводил их в стороны. Интересно было наблюдать за его лицом, он то хмурил брови, то надувал щеки, прикусывал губу и ухмылялся чему-то.

      – Ева, ты не помнишь, делали ли тебе рентген тазобедренного сустава? А МРТ обследование? В твоей истории никаких снимков нету, кроме перелома большой берцовой кости.

      – Нет, кажется, не делали.

      – Я так и думал! Теперь на правый бок… и придется потерпеть, – Тимур стал что-то делать, что стало больно, я даже застонала не выдержав. У меня всегда там болело, раньше больше, сейчас терпимо. – Ясненько… давай на живот переворачивайся, гляну позвоночник, так… ага… ладно все, не буду больше мучить тебя. Давай я натру тебя хорошей мазью и тебе полегчает.

      Он натирал и массировал мои больные места, мне было приятно, чувство неловкости испарилось, даже показалось, будто Тимур мой близкий человек, и делает это каждый день. Потом он взял метр и обмерил мой таз, длину каждой ноги и больное колено, спросил размер ноги. Записал все на листок бумаги.

      – У тебя узкий таз, могут быть проблемы с деторождением, – сказал он.

      – Не будет у меня проблем, – я отодвинулась к стене и завернулась в простыню. Было душно, июль выдался теплым, даже жарким, но меня немного била дрожь. От переживаний, наверное.

      – С