Сын Сталина: Рокировка. Сын Сталина. Джокер Сталина. Борис Орлов

жизни, но понятия не имел, что здесь когда-то, а именно – сейчас располагался самый мощный в мировой истории центр спецслужб – Исполком Коммунистического Интернационала.

      Димитров распахнул тяжелые дубовые двери:

      – Прошу… – И обронил охране: – Это – со мной.

      А еще через несколько минут Белов вместе с Боевым, Димитровым и улыбчивыми веснушчатыми финнами Куусиненом[81] и Лехтосаари[82] сидел в небольшом кабинете, утопая в огромном кожаном кресле. Димитров вызвал секретаря из приемной:

      – Чаю? – спросил он, обращаясь к Саше, скорее для проформы, но неожиданно услышал:

      – А что, в этой стране кофе вообще нет? В принципе?

      Боев и Куусинен изумленно переглянулись, Лехтосаари уставился на Александра, широко раскрыв глаза, а Димитров только и смог, что переспросить:

      – Кофе? Ты, момче, хочешь кофе?

      – Да. Только без, мать его, цикория! И без ячменя с желудями.

      Лехтоссари икнул, а Куусинен выдавил сипло:

      – Со сливками?

      – С кофе, если можно. Был бы постарше – попросил бы ликерчику или коньячку, а так – просто кофе. Черного, как ночь, крепкого, как камень, горячего, как огонь…

      – И сладкого, как грех, не так ли? – улыбнулся Димитров. И снова не угадал.

      Саша поморщился:

      – Вот не люблю я сладкий кофе. Приучали арабы… то есть отец приучал к кофе по-арабски, а я так и не оценил. А вот если найдется холодная вода и балдъя[83]– это было бы здорово…

      Боев переглянулся с Димитровым и вышел. А хозяин кабинета велел принести воды, достал из шкафа медный таганок, турку, спиртовку, кофейные чашечки в латунных подставочках на таком же подносе, пакет кофейных зерен, бронзовую меленку и принялся священнодействовать. Он тщательно отобрал зерна, бросил их в мельницу и принялся вращать ручку, приговаривая:

      Меленем кафе,

      Меленем на прах,

      Заварим кафе,

      Всичко за радост,

      Всичко за учудващо,

      Нас на полза[84].

      Вернулся Боев с пиалой, полной густой желтоватой массы, и кувшином воды, в которой позвякивали кусочки льда. Следом за ним вошел секретарь с большим чайником в руках. Димитров разжег спиртовку, подставил ее под таганок, высыпал смолотый кофе в турку и долил горячей воды из чайника. Затем забрал у секретаря ложечки, воткнул их в пиалу так, что они встали по концам лучей невидимой правильной пятиконечной звезды. Тем временем на столе появились стаканы, которые Христо Боев наполнил ледяной водой.

      Секретарь вышел, а Димитров снял турку с огня, покачал в руке и снова поставил на таганок. Через несколько минут он повторил это действие, и только потом разлил благоухающий напиток по чашечкам.

      Белов аккуратно принял чашку из рук Боева, сделал глоток, бросил в рот кусочек балдъя и запил холодной водой. По его лицу разлилось выражение неописуемого блаженства, он сладко зажмурился, и все повторилось в том же порядке: кофе

81

Куусинен Отто Вильгельмович (1881–1964) – советский государственный деятель, руководитель финского коммунистического движения. Долгое время работал на нелегальном положении в Финляндии. В 1934 году находился в СССР, будучи одним из руководителей скандинавского отдела Коминтерна.

82

Лехтосаари Юкка Арндтович (1889–1939) – финский коммунист. В 1937–1938 гг. – председатель коммунистической партии Финляндии. В РИ был арестован в Финляндии и умер в тюрьме.

83

Смесь сливочного масла с медом, подаваемая к кофе. Распространено на Балканах в Сербии, Черногории, Македонии и Болгарии. Название происходит, скорее всего, от турецкого bal yağı – «медовое масло».

84

«Мелем кофе, мелем в пыль, сварим кофе всем на радость, всем на удивление, себе – на благо» (болг.).