Детский остров. Кир Булычев

совершенно правы, госпожа Аалтонен, – согласилась девушка.

      – И у вас есть… кохтаус?

      – Простите, госпожа директриса. Я не совсем поняла, на что вы намекаете, но надеюсь, что вы не имеете в виду ничего неприличного?

      – О нет! – Теперь наступила очередь смущаться директрисе. – Кохтаус – это когда два человека только видят друг друга, но ничего больше не делают.

      – Так у нас и было, – согласилась Вероника. – Но, честно говоря, мне хочется, чтобы Джон Грибкофф сделал со мной что-нибудь еще… более энергичное. Мне же семнадцать лет, и одного кохтауса мне недостаточно.

      Директриса почувствовала облегчение, потому что происшествие, как оказалось, пребывало в рамках допустимого. Подобные случаи в детском доме уже бывали. Воспитанники и воспитанницы устраивали романы между собой, был даже случай, когда воспитанница соблазнила преподавателя черчения. Что же касается влюбленности в актеров, спортсменов и телевизионных полицейских, то подобные случаи происходили довольно часто.

      Директрису смущало только, что возлюбленный Вероники уже умер и никто этому не удивляется. Надо будет проверить с психиатром, не зарождается ли в девушке болезнь некрофилия, то есть любовь к мертвецам.

      – И где же вы делаете… кохтаус? То есть встречаетесь? – спросила директриса.

      – К сожалению, госпожа Аалтонен, я не смогу вам ответить на этот вопрос, – сказала Вероника. – Потому что вы мне наверняка запретите наш кохтаус.

      Вероника уже сомневалась в том, что под словом «кохтаус» скрывается всего-навсего «свидание».

      – Но ведь это шутка, игра! – воскликнула директриса, зная уже, что совершает ошибку. Если ты имеешь дело с человеком, у которого есть мания – какая угодно: любовная, национальная или идейная, – надо с ним если не соглашаться, то по крайней мере не спорить.

      – Для вас, может быть, и шутка, – спокойно ответила девушка. – Но для меня переломный момент в жизни. Может быть, я убегу от вас вместе с Джоном. Он уговаривает меня бросить вашу школу.

      – И где же вы будете жить?

      – У Джона осталось несколько замков и летних домиков. Может быть, мы с ним побудем на Таити.

      – Голубушка, – рассердилась директриса. – Какой еще Таити? Твой Джон умер, разбился, ты же сама сказала!

      – Что-то разбилось, а что-то для меня осталось, – загадочно произнесла Вероника, взяла с тумбочки небольшую фотографию своего возлюбленного и поцеловала ее. После этого она протянула ее директрисе со словами: – Поглядите.

      Поперек фотографии было написано размашистой рукой:

      «Моей возлюбленной Веронике от верного ей Джона Грибкоффа». И дата: «6 сентября». Две недели назад.

      – Ясно, – сказала директриса, возвращая фотографию и тяжело вздыхая. Она не думала раньше, что Вероника – такая лгунишка. Самой подписать себе фотографию – как это пошло!

      В то же время маленькая ложь тщеславной девушки чем-то успокоила директрису. Если Вероника идет на такие наивные хитрости, значит, опасности для ее жизни и жизни человечества пока нет. Хотя, конечно, девочка требует