Ночные мысли. Кирилл Николаевич Водинов

тот считал, что ему показалось.

      Однако я не просто выжил. На следующий день медсестра застала меня сидящим на кровати. Перекрестившись, она выбежала из палаты в поисках врача. С этого момента моя жизнь превратилась в ад. Посещения родных запретили. Многочисленные анализы, бесконечные томограмы, рентгены и УЗИ. Толпы непонятных мужчин в белых халатах. Меня изучали как чертову подопытную мышь.

      Сегодня было приглашено очередное светило науки. Профессор Череповец, один из лучших специалистов “Склифа”. Однако, его реакцию вы уже видели. Примерно так же реагировало большинство специалистов до этого. Николая Ивановича называли пранкером и шутником. И только я знал… что этот врач был прав.

      Воспоминания возвращаются медленно. Но постепенно я восстанавливаю в сознании те часы, которые получилось запомнить. Я чувствовал хруст встающих на место позвонков, ноющую боль срастающихся костей. Как будто неведомая сила вытаскивала меня с того света. Рассказывать я ничего не стал. Если не верят опытному врачу, то меня запросто упакуют в “Дурку” за подобные признания. Тем более основания для этого есть. На левом виске у меня тоже обширная гематома.

      Значит меня скоро выпишут, и я смогу разобраться во всем самостоятельно. Устало закрыв глаза, я привычно погрузился в липкую темноту сна.

      Дома царила атмосфера праздника. Родители украсили мою комнату воздушными шариками и разнообразными плакатами в стиле “Добро пожаловать домой”. Как-то по-детски, но приятно. Отец сразу убежал на работу, а мама устроила активную суету на кухне. Нос дразнили знакомые запахи котлет, фруктового пирога и еще чего-то смутно знакомого…

      Решив не мешать, я ушел в свою комнату, но, не успел я улечься в кровати, как в дверь позвонили и по квартире пронесся радостный вопль Мишани.

      – Как дела, инвалид?

      С размаху приземлившись на стул около кровати, Миша уставился на меня горящими от возбуждения и радости глазами.

      – Привет, Миша, – слабо улыбнувшись, ответил я. Почему-то хотелось, чтобы друг меня запомнил именно в таком состоянии. Слабым и истощенным. Ведь подсознательно я уже придумал хитрый план игры.

      – Как дела у Наташи? С ней все хорошо?

      Глаза друга обиженно округлились. Сработало! Теперь, при встрече, он обязательно напомнит ей о том, что даже находясь между жизнью и смертью его “недалекий” друг думает только о ней.

      – Цела твоя Наташа, Ромео, – обиженно насупился Мишаня, – ты кстати, мог так далеко и не бегать. Под машины кидаться…

      – В смысле? – с трудом подавляя желание сесть на кровати, я продолжал изображать умирающего.

      – Она в том же подъезде живет, болван! – ехидно ухмыльнулся друг, – На пятом этаже.

      Чувствуя себя идиотом, я бессильно откинулся на подушки. Действительно болван. Не поспоришь.

      – Че врачи говорят? – перевел тему непоседливый друг, – Когда на волю?

      – Больничный на две недели, – пробормотал я, пытаясь привести мысли в порядок, – Говорят я очень быстро восстанавливаюсь.

      – Вот