Обратная перспектива. Михаил Устинов

клок газеты. Секретарь на полдороге выхватил его из Колькиных рук. Читал долго, даже на обороте пытался вычитать, а потом отложил и прихлопнул ладонью.

      – Все-таки, Алтунин, кто ж тебя надоумил про эту книгу?

      – Сами видите – в газете прочитал, – хмуро ответил он.

      – В «Книжном обозрении», что ли? – форсанула продавщица и лихо глянула на библиотекаршу с учителем. Тот сморщился, старый-старый такой и неинтересный мужчина, и она высоко отвернула остренький подбородок.

      – Газета газетой, – внушительно проговорил в галстуке, – но тут написано черным по белому: осуждаем. А ты – в магазин. Как это понимать?

      – Почитать же просто захотелось!

      – Почитать надо отца с матерью. А книга эта вредная…

      – Да я, может, еще больше б осудил! Или что – кому можно, а нам нет?

      – Прекрати со своими вопросиками! – взвился лейтенант.

      – Не горячись, – остановил его в галстуке. – Видишь ли, Алтунин, чтоб осудить вредную книгу, ее вовсе не обязательно каждому читать. О ней писали в газетах, содержание изложили – в основном… – Учитель хмыкнул, но секретарь не обратил внимания. – …и всякий может понять, что это за клеветнический роман. Тут главное нюх, чутье… партийная позиция, наконец. Вот и откликаются простые труженики в газету. И так и должно происходить. А то, о чем ты говоришь, – это демагогия.

      – Неожиданное определение, – встрял учитель.

      – Понятно?

      – Так, малость. – Алтуня замялся.

      – В армии служил? Как отвечать положено?

      – Так точно, понятно, – подтянулся он.

      – Ладно, лейтенант, отпусти их. А то уж – организация, организация. Чтоб в моем районе! Валидол глотать пришлось, – улыбнулся, душевно так, секретарь.

      – Справку хоть какую дайте, – проскулила библиотекарша.

      – А с ним как? – спросил лейтенант, когда остальные вышли.

      – Ну а ему, – секретарь прищурился, – пятнадцать суток.

      – За что? – вырвалось у Алтуни.

      – Уж это как в анекдоте, – весело рассмеялся тот: – Знал бы за что – совсем убил, – и хлопнул Алтуню по плечу. – В армии служил?

      – Есть пятнадцать суток, – просек Алтуня и вытянул руки по швам.

      Ему тоже стало весело. Видно – свой мужик этот секретарь. Отношение понимать надо. Это у них в полку командир такой же был – строгий, но справедливый. От такого и сутки схлопотать не жалко.

1977

      Перед дождем

      Вишневые «Жигули» свернули на обочину и, протянув накатом еще немного, осторожно остановились. Мужчина вызволился из-за руля, обогнул капот и распахнул дверь с правой стороны.

      – Колено затекло, – поспешил оправдаться он.

      – Если тебе так уж хочется… – отдавая спор, женщина подтолкнула наружу лохматого спаниеля и вышла сама.

      – Плащ захвати.

      Она наклонилась было назад, но раздумала:

      – Пока не холодно. Мы ведь ненадолго?

      Спаниель пронесся по полю к кустам, внезапно провалился в не заметный с дороги овраг, снова появился на глаза, уже за ним, и окончательно скрылся из