Говорит и показывает Россия. Аркадий Островский

1950-х, но к середине 1980-х их уже почти не осталось. Сам Сивков умер в 1993 году в возрасте 62 лет.

      Пару лет спустя после начала реформ Горбачев недоумевал: с 1985 года было принято больше шестидесяти постановлений о сельском хозяйстве, но ситуация не менялась. Проблема, однако, заключалась не в количестве постановлений, а в отсутствии людей, способных отозваться на них: корни, придавленные могильным камнем социалистического хозяйства, уже успели засохнуть. Настойчиво пытаясь отмотать назад пленку истории, реформаторы как будто разыгрывали сказку о Спящей Красавице. Они верили, что страна, заснувшая в 1960-е, могла очнуться через двадцать лет свежей и полной сил.

      Горбачев официально объявил о начале перестройки в феврале 1986 года, на XXVII съезде КПСС – спустя тридцать лет после того, как Хрущев зачитал свой секретный доклад. За годы, которые прошли после хрущевской оттепели, страна оказалась измотана, деморализована, она переживала экономический упадок и, что самое главное, испытывала нехватку человеческих ресурсов. Она все меньше походила на хутор Сивкова и все больше напоминала дом, описанный Владимиром Высоцким:

      Кто ответит мне, что за дом такой?

      Почему во тьме, как барак чумной?

      Свет лампад погас, воздух вылился,

      Али жить у вас разучилися?

      Двери настежь у вас, а душа взаперти,

      Кто хозяином здесь? Напоил бы вином…

      А в ответ мне: видать, был ты долго в пути

      И людей позабыл, мы всегда так живем.

      Траву кушаем, век на щавеле,

      Скисли душами, опрыщавели.

      Да еще вином много тешились,

      Разоряли дом, дрались, вешались.

      В Кремле одним из немногих, кто трезво оценивал состояние страны и его опасность для всего мира, был Александр Яковлев. Его Горбачев назначил ответственным за идеологию и пропаганду. Яковлев лучше Горбачева понимал, что сложившуюся систему нельзя улучшить, а можно и нужно демонтировать.

      С Яковлевым Горбачев познакомился за два года до своего вступления в должность генсека, в 1983 году, во время визита в Канаду, где Яковлев уже десять лет работал послом. Часами разговаривая о состоянии дел в стране, они сходились в том, что если так будет продолжаться, СССР долго не протянет. Все нужно менять. Вопрос заключался только в том, как именно это сделать.

      За десять лет почетной канадской ссылки у Яковлева было достаточно времени, чтобы многое обдумать и переоценить. В отличие от шестидесятников, которые искали опору в идеях Ленина и Бухарина, Яковлев подверг сомнению то, на чем базировалась вся советская идеологическая конструкция, – марксизм и, в частности, один из его главных постулатов: “бытие определяет сознание”. Неужели, спрашивал себя Яковлев, то, как люди живут, продиктовано только материальными условиями жизни, а не их волей?

      Сущность человека нельзя сводить к его профессии или образу