Говорит и показывает Россия. Аркадий Островский

не на марксистские идеи рабочего интернационала, а на идеи имперского национализма. В годы Великой Отечественной войны он стал заигрывать с церковью, эксплуатируя национализм и православие и взывая к духу древних святых-воителей вроде Александра Невского. Как писал Солженицын в письме “к вождям” в 1973 году, “Сталин от первых же дней войны не понадеялся на гниловатую порченую подпорку идеологии, а разумно отбросил ее, почти перестал ее поднимать, развернул же старое русское знамя, отчасти даже православную хоругвь!”[76]

      В 1945 году, когда в честь победы в Кремле состоялся торжественный прием для полководцев, Сталин произнес здравицу за русский народ, назвав его “старшим братом” всех прочих советских народностей. “Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа и, прежде всего, русского народа… Он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза”[77]. Вскоре Сталин затеял кампанию против всего чужестранного и против “безродного космополитизма”.

      Антисемитизм, поддерживавшийся в среде эмигрантов-белогвардейцев с их неприятием революции и перенятый Сталиным у Германии после окончания Второй мировой, сплотил сталинистов с националистами. Националисты считали евреев виновниками большевистского переворота; сталинисты – агентами западного влияния. И те, и другие полагали их врагами традиционной русской веры и русской государственности. Враждебно настроенные по отношению к коммунистической идеологии, приверженцы имперского национализма видели в советском режиме союзника в противостоянии с либералами и западниками.

      В романе Василия Гроссмана “Жизнь и судьба”, где открыто проводятся параллели между сталинизмом и фашизмом, эсэсовец Лисс говорит старому большевику Мостовскому:

      Когда мы смотрим в лицо друг другу, мы смотрим не только на ненавистное лицо, мы смотрим в зеркало. В этом трагедия эпохи. […] Сегодня вас пугает наша ненависть к иудейству. Может быть, завтра вы возьмете себе наш опыт. […] Вы, как и мы, знаете: национализм – главная сила двадцатого века. Национализм – душа эпохи![78]

      Скорее всего Яковлев с рукописью Гроссмана был знаком. Гроссман закончил роман в 1959 году и отдал его в редакцию одного из литературных журналов. К нему домой немедленно пришли с обыском и изъяли все экземпляры рукописи, записные книжки и даже ленту из пишущей машинки. Члены политбюро книгу читали и обсуждали. Яковлев в тот момент работал в отделе идеологии, которым руководил Суслов. Ему, что называется, читать полагалось по службе. Однако его ненависть к сталинизму и фашизму была порождена не литературой, а собственной жизнью и судьбой.

      Он родился в 1924 году в крестьянской семье в деревне под Ярославлем. Его происхождение выдавали внешность, окающий волжский говор и характерные черты крестьянина – смекалка, достоинство и уважение к труду. Яковлев был немногим

76

Солженицын А. И. Письмо вождям Советского Союза. Париж, 1974. С. 31.

77

Текст выступления И. В. Сталина на приеме в Кремле в честь командующих родами войск Советской армии с авторской рукописной правкой. 24 мая 1945 г. // Сталин и космополитизм: документы. Под ред. А. Н. Яковлева. М, 2005. С. 23.

78

Гроссман В. С. Жизнь и судьба. М., 1990. С. 11.