Хирургия мести. Марина Крамер

не принято, чтобы психолог покидал свой кабинет.

      – В каком смысле?

      – Коллеги немного напрягаются, когда я в ординаторскую вхожу. Вы не подумайте только, что я жалуюсь.

      – Ну, мы ведь не в песочнице, а я не строгий воспитатель. Возможно, коллеги просто еще не привыкли. Ваш предшественник прекрасно проводил время, свободное от пациентов, в ординаторской. Думаю, со временем все образуется. А как объем работы? Вас устраивает?

      – Мне пока немного сложно, все-таки есть специфика, – оживился Иващенко. – Но это интересно. Попадаются сложные люди, я такое люблю. Знаете, как с головоломками – чем труднее задачка, тем интереснее ее решать и тем приятнее победа.

      – Я бы не советовала вам относиться к людям как к шарадам.

      – Нет, вы не поняли… – заспешил психолог, отставив кружку с кофе. – Я в том смысле…

      – Да все я поняла, Иван Владимирович, не волнуйтесь так, – перебила я с улыбкой. – У меня еще будет время оценить методику вашей работы и ее результаты, раз уж отпуск мой закончился.

      Наш диалог был прерван появившимся на пороге Васильковым.

      Вячеслав Андреевич с ходу обнял меня, не смущаясь присутствием психолога, чмокнул в макушку:

      – Отлично выглядите, Аделина Эдуардовна. Не смотрите так, молодой человек, – это относилось уже к Иващенко. – Мы с нашей начальницей знакомы буквально с ее младенчества.

      – Ну, это вы преувеличиваете, – улыбнулась я. – А вот лет с двенадцати – точно.

      – Все равно – возраст почти бессознательный. Как отпуск?

      – Да какой тут отпуск, если меня почти сразу на работу выдернули? Только-только прилетела, думала немного в себя прийти после островов, а тут…

      Васильков удивленно посмотрел на меня, сняв очки:

      – Слышу новые нотки в голосе. Определенно, кого-то замужество сделало практически нормальной женщиной, а?

      – А если без фамильярностей?

      – Да разве ж это фамильярности? Удивился просто. Раньше вы таких фраз не произносили, дорогая Аделина Эдуардовна.

      – Взрослею, – коротко объявила я, и по тону Васильков понял, что дальше продолжать не стоит. Он действительно хорошо знал меня лет с двенадцати, когда ухаживал за моей мамой. – Так какова все-таки причина моего внезапного возвращения на работу?

      – Дело вот в чем, – усаживаясь за стол напротив меня, начал Васильков. – На днях мне позвонил знакомый и попросил устроить консультацию.

      – И что – в таком простом вопросе вам понадобилась я?

      – Погодите… – Васильков выразительно посмотрел в сторону отвернувшегося к окну психолога, и я поняла, что разговор не предназначен для третьего человека.

      – Иван Владимирович, вы не могли бы оставить нас ненадолго? – попросила я, и психолог, кивнув, молча вышел. – Странный он какой-то, ты не находишь, дядя Слава?

      – Нахожу. Но давай о психологе потом. Так вот. Знакомый мой попросил проконсультировать женщину. – Васильков выдержал паузу и, перейдя на «ты», как делал всегда, если мы оставались наедине, продолжил: – А