Хирургия мести. Марина Крамер

нормальная баба на твоем месте уже бы в волосы мне вцепилась.

      – А на твоем месте ни одна подруга не проговорилась бы о существовании такой переписки, если бы там было, за что в волосы вцепляться, – парировала я весело.

      – Ничья, – констатировала подруга, и я услышала, что настроение ее слегка изменилось. – Давай заедем в то кафе, где в прошлый раз были, помнишь?

      – Если оно не закрылось навечно.

      Подобная ситуация частенько случалась с теми местами, которые мы со Стаськой облюбовывали для своих посиделок, просто злой рок. Стоило нам проникнуться любовью к какому-то месту, как оно прекращало существовать, как по мановению волшебной палочки.

      Захар даже шутил, что мы можем неплохо зарабатывать, шантажируя хозяев разных заведений.

      К счастью, с маленьким кафе под названием «Бриз» все оказалось в порядке – оно по-прежнему работало, и нам удалось уютно устроиться за столиком у большого окна. Несмотря на поздний час, народа было достаточно.

      – Смотрю, у вас тут многим завтра не на службу, – хмыкнула Стаська, окидывая зал беглым, но цепким взглядом.

      – Лето же.

      – Жаль, курить тут нельзя.

      – Можете на веранду пересесть, – предложила подошедшая официантка. – Там разрешается.

      – Нет, спасибо, я потерплю, – поежилась Стаська, и от меня не укрылось, что она старается сидеть так, чтобы не отсвечивать в окне, а упоминание об открытой веранде заставило ее занервничать. – Сто пятьдесят коньяка, пожалуйста, – попросила она, хотя еще в аэропорту вроде как пить не собиралась.

      – А мне латте с ореховым сиропом, – подала я голос.

      – Больше ничего? – быстро набив заказ в планшете, спросила девушка, и, услышав отрицательный ответ, пожелала нам приятного вечера.

      За нашим столиком воцарилась тишина.

      Я исподтишка изучала Стаську, а она, похоже, не замечала этого, напряженно о чем-то думая. Ее высокий лоб перерезала морщина, брови собрались к переносице, а нижняя губа то и дело подрагивала, отчего Стаська постоянно прикусывала ее, пока, в конце концов, не сжала зубы слишком сильно:

      – Черт… – она потрогала пальцами кровоточившую губу и встала. – Я сейчас…

      – Погоди, – я успела перехватить ее за руку. – Возьми вот салфетки спиртовые, сядь и прижги.

      Взяв голубой конвертик с салфеткой, Стаська вернулась на свое место и, приложив остро пахнущий спиртом квадратик к губе, охнула:

      – Зараза… больно…

      – Ничего, сейчас пройдет.

      Определенно, мне совершенно не нравилось то, что происходило с моей подругой, но еще сильнее не нравилось то, что она отказывалась говорить о причинах своего странного состояния.

      Я хорошо знала – приставать с расспросами бесполезно, Стаська расскажет все ровно в тот момент, когда сама решит, что нужно сделать это, и ни секундой раньше. А мои вопросы только разозлят ее и заставят еще сильнее закрыться.

      Мы настолько давно дружим, что я научилась понимать и принимать ее такой, какая она есть.

      Пожалуй, Стаська единственная,