Кольцо Уракары. Владимир Михайлов

в висках.

      Что они там? Ага: зашевелились… Вскрывают дверь.

      Четыре и сорок секунд.

      Салатное облачко светлеет, блекнет… Похоже, газ вырождается. Теряет убойную силу.

      Они входят: медленно, осторожно. Все еще боятся. Интересно, что им обо мне наговорили? Или это их обычная манера? Не лучшая, надо сказать.

      Вратарь начинает строго по программе. Предлагает (вежливо!) сдать имеющееся оружие.

      В ответ один из вошедших выпускает очередь. Наугад. Так, для поднятия настроения. Их сериалы – с глушителями, и даже в соседней квартире наверняка ничего не слышно.

      Но Вратарь действует и вообще беззвучно.

      В моей прихожей – пять бесшумных пневматических иглометов. Маленькие, раскаленные высокочастотным полем, они пронзают трехмиллиметровую сталь, а попав в живую плоть, начинают там куролесить. Жестоко. Но надежно.

      Вратарь ровно две секунды ждет команды «Отставить». И, не получив ее, включает все пять. У каждого в магазине по сто двадцать иголок. Хватит. Впрочем, Вратарь прекратит огонь, как только шевеление в прихожей прекратится. Едва оно возобновится – продолжит.

      Теперь можно уйти спокойно.

      Шесть минут.

      Я начинаю медленно, бесшумно втягивать воздух. Сейчас умру? Тело умрет?

      Жив.

      В прихожей – свист. Легкий и какой-то звонкий. Это Вратарь.

      Одна камера все-таки разбита той единственной очередью. Но на остальных мониторах ясно вижу: четверо в прихожей падают беззвучно, плавно, словно находятся в сосуде с густым маслом.

      Мои иглометы не новы, но работают отменно. Теперь – только легкий шорох.

      Прощай, Макар, ноги озябли. Так любил говорить мой дедушка.

      Надо было быстро уходить. Но я невольно задержался на секунду, глядя на монитор, на лежавшее в трех шагах от нижней камеры тело; от комбинезона, обуглившегося вокруг дыры в спине, шел едкий дым, и именно он, а не сам труп, в последний раз вызвал вдруг у меня ощущение жалости.

      И тут же на смену ему пришло холодное чувство боя.

      Потому что в прихожей возник еще один. Новый. То ли спустился сверху, то ли наоборот, взошел снизу.

      Он что-то понял; но с реакцией у него тоже все было в порядке. Он взял старт еще на площадке, пролетел по маленькой прихожей, дверь отскочила, он заметил меня и успел выстрелить так, как и следовало в этой обстановке: на разрыв, а не на пробой. Чего он не смог – это установить правильную фокусировку. Не сумел оценить расстояние. Микрореакция аннигиляции произошла в метре передо мною. Меня отбросило; но мой-то дистант был сфокусирован точно, потому, кроме всего прочего, что на нем был установлен автофокатор, а до противников эта новинка, вероятно, не успела еще дойти. Вряд ли когда-нибудь я смогу привыкнуть к этому зрелищу: в месте солнечного сплетения возникает дыра, и тело распадается на две части, разлетающиеся в разные стороны.

      Все. Прощай, дом, в котором мне было неплохо. Надеюсь, что расстаемся не навсегда. Но ведь человек лишь предполагает…

      Я не собирался пользоваться лестницей: и ниже, и выше меня уже ждут, вопль о помощи вряд ли остался без